Если же Юрий Петрович убеждался, что на кого-то эти проповеди не действуют, то без особого труда находил способ от него избавиться. И ведь надо же было так распорядиться судьбе, чтобы этот страдающий манией величия человек действительно обладал от природы волшебным даром безошибочно подбирать людей для работы в своём отделе. При этом он всегда делал и правильную расстановку сил. За все пятнадцать лет работы начальником его коллектив не только ни разу не сорвал план, но и, как правило, занимал призовые места в заводском соревновании.
«Я никогда не считал, да и сейчас не считаю, себя хорошим разработчиком, но зато убеждён в том, что никто и никогда не упрекнёт меня в слабости руководства или недостаточно правильном воспитании подчинённых», – нередко говаривал он.
И сейчас в ушах Юрия Степановича ещё стояла фраза, обронённая шефом на последнем совещании: «…А ваше дело, товарищ Копылов, не „разговоры разговаривать“ и шпильки бросать в адрес руководства, а получше „работу работать“ – электросхема установки должна быть сдана на утверждение в установленный срок. И кроме того, запомните сами и знакомым своим передайте, что я не потерплю подрыва основы основ, то есть принципа единоначалия и авторитета руководителя. Вот когда доверят вам отдел, тогда и будете свои порядки устанавливать…»
Ах, как жалел сейчас Юрий Степанович, что не дано ему литературного таланта природой, а то не пожалел бы он красок для описания чудачеств этого кичливого и самовлюблённого псевдоруководителя…
На следующий день Юрий Степанович, как и обещал, дал Дмитрию чертёж общего вида установки и техническое описание на один из узлов.
– Твоя задача – как можно быстрее разобраться в алгоритме работы установки и сделать электросхему распределительного узла. Срок – дня полтора. Будет что-то непонятно, обращайся ко мне. Я помогу.
Дмитрий сразу же после этого разговора обложился учебниками и справочниками, чтобы найти в них какие-то фрагменты будущей схемы.
До обеда Копылов внимательно наблюдал за своим подопечным, но ничего ему не говорил. Однако он уже понял, что в ближайшее время ожидать от юноши какой-то действенной помощи не приходится. Поэтому после обеденного перерыва он подошёл к Дмитрию и сказал:
– Ну а теперь давай-ка побеседуем немного об изобретательстве. Это тебе очень поможет в нашей работе. Ведь все наши разработки должны быть на уровне мировой новизны.
Юрий Степанович вдруг вскочил и стал медленно прохаживаться из угла в угол, как будто пытался определить площадь комнаты лишь с помощью одной гипотенузы.
– Возьмём, к примеру, обыкновенный стул. Ведь и на него кто-то когда-то тоже получил патент. Хоть это и кажется нам сейчас невероятным. Так вот, до изобретения стула была известна табуретка. Стало быть, и возьмём её за ближайший аналог, то есть за прототип. А теперь попробуем составить формулу – или как иногда говорят – предмет изобретения. Табуретка, состоящая из сидения и четырёх ножек (это ограничительная часть формулы), о т л и ч а ю щ а я с я тем, что с целью удобства расположения на ней тела человека сидение снабжено спинкой, выполненной в виде рамки… и так далее. (Это уже отличительная часть формулы.)
Он выдержал паузу, затем продолжил:
– Конечно же, я очень схематично и условно попытался на примере стула показать тебе лишь самый принцип составления формулы изобретения. На практике всё это выглядит гораздо сложнее. Но об этом – в следующий раз. Пока что, я думаю, для тебя вполне достаточно и этой информации… Перевари её и попробуй самостоятельно составить несколько таких формул, хотя бы для начала опять на что-нибудь из мебели… Это так называемые конструктивные изобретения – или, как принято говорить у изобретателей, – изобретения «на устройство». Ну а завтра я расскажу тебе, как составляется заявка на «способ» и «вещество»…
