Михаил Иванович вынул одну руку из все ещё бурлящей воды, потянулся к свече и потушил её. После этого все исчезло. Его движения были отточены многими годами: встал и вылил воду из миски в раковину и выбросил потухшую свечу и снова сел на стул, на то же место. Ему нужно было немного отдохнуть. Сегодня у него ещё одна встреча с миром мертвых. Ведь у него было два пакетика с содержимым. Губарев был первым. Ещё нужно узнать, что произошло с Ириной Котовой.
Сейчас он вспоминал, что сказал и показал ему дух Губарева. Во-первых, было сказано «он». Значит, Губарев умер не сам. Ему помогли уйти на тот свет. И помог этот таинственный «он». Из списка виновных можно вычеркнуть половину подозреваемых – всех женщин. Потом были показаны паук, кукла и что-то золотое. Духи мыслят не так, как люди и не нельзя понимать их буквально. Бывает, что первоначальное толкование совершенно неверное. Первый из них – огромный черный паук, символ чего-то зловещего, вероятно, ассоциировался с кем-то или чем-то, связанным с темной стороной жизни. Второй образ – старая, потрепанная кукла с головой, склоненной влево, и безжизненно вывернутыми руками и ногами. Кукла могла означать манипуляции или марионеток в чужих руках. Или же затрагивает тему детства, забытых или испорченных воспоминаний, или связаться с кем-то более конкретным, отсылая к определенным людям или объектам в жизни Губарева. Третий образ – нечто золотистое, пока что ассоциаций не приходило в голову.
«Надо бы записать, – подумал Михаил. – Вдруг, что-нибудь перепутаю. Надо записать, заодно и приметы, что паук был большой и черный, кукла старая, потрепанная, с головой, склоненной влево, и вывернутыми ручками и ножками, а что-то золотистое напоминало свернутый жгут или толстую цепь».
Михаил Иванович достал смартфон и начал записывать в заметки то, что увидел и услышал. Не все ему может пригодиться, потому что эти дела не всегда отписывались ему. Но это было что-то похожеё на личный ритуал: если он выезжал на осмотр места происшествия, где была смерть, то он всегда брал с собой что-то, что могло ему помочь узнать: сам человек ушел за грань или нет. Кровь была сущностью самого человека и служила той путеводной нитью, которая могла соединить его с духом покинувшего этот мир. Михаил Иванович знал, что покойники, чьи жизни оборвали насильственной смертью, были куда более беспокойны. Их души жаждали мести или, по крайней мере, справедливости. И тут уже нужна была сила его рода.
На службе никто не знал о том, что он так может, и считали, что у Михаила Ивановича просто бешеная интуиция по раскрытия убийств. Говорили, что у него невероятное чутье. И одни из самых лучших показателей. Частично причина крылась и в том, что у Михаила Ивановича был дар, который ему помогал. Он мог говорить с мертвыми. Дед ему рассказывал, что когда-то в его роду были те, кто не только мог говорить, но и заставлял повиноваться мертвых, даже, возвращал в жизнь. Но за это платилась очень высокая цена. Жизнь в обмен на жизнь. Поэтому это могли сделать только ради очень важного человека. Например, своего ребенка. Истории о предках, которые когда-либо прибегали к таким жертвенным шагам, обрастали страшноватыми легендами. Михаил Иванович знал: его дар – опасное благо, и его следует использовать с предельной осторожностью.
Свой дар он получил по роду, от деда. Его отцу не досталось ничего, а к нему, Михаилу, дар пришел. Не в тех объемах, что был у деда, но и этого было достаточно, чтобы он мог говорить с мертвыми. Они всегда откликались на его зов. Информацию выдавали, правда, своеобразно. Тем не менеё, шарады Михаил Иванович наловчился разгадывать. Помогала интуиция. Эта самая невероятная интуиция. Которую он считал ещё большим даром. Хотя работала она только на рабочие вопросы и если ему грозила личная опасность. А именно, опасность его жизни. В остальных случаях интуиция крепко спала.
