– Убери ее отсюда, – брезгливо приказал он. – Фу! Проверь еще раз моих девок на вот этот туберкулез тоже. Тут же все сжечь к чертям придется, если подтвердится твой туберкулез.
– Он не мой, – Иван сгреб меня с дивана и погрузил к себе на плечо. – Я лишь предложил проверить эту.
Я продолжала хрипеть и рыдать от ужаса. Для меня было все еще непонятно что будет дальше: новое лечение от Ивана или постель с префектом.
– Просто убери отсюда эту дрянь! – злился хозяин. – Чтобы на глаза мне больше не попадалась! Встречу еще раз – лично пристрелю как собаку!
Иван ничего на это не ответил. Он вышел со мной в коридор, а у меня уже кружилась голова от удушья. Я и так не могла нормально вздохнуть, так еще лежать животом на каменном плече Ивана было жутко больно.
– Потерпи, – шикнул мне он, когда мы отошли от кабинета хозяина. – Начни дышать хотя бы на два: две секунды вдох, две секунды выдох.
У меня уже плыло сознание. Я удерживалась только на собственном удушье – иначе я бы уже давно отключилась.
– Терпи, и дыши как я сказал, – снова шикнул на меня Иван. – Я приказываю тебе.
Я уже не могла его послушаться. Все-таки сознание покидало меня. У меня не было сил даже цепляться за него.
Кажется, я все-таки отключилась на минуту, так как я вроде только что задыхалась на плече Ивана, а в следующий момент я уже была в привычной коморке с трубочками в носу, и меня медленно накрывала легкая кислородная эйфория.
– Как тебя зовут? – вдруг спросил Иван. – Ответь.
– Валера, – прошептала я.
– А меня? – снова спросил он.
– Иван, – опьянение кислородом приятно расслабило меня и я вдруг не к месту вспомнила что было написано у него на ремне. – Гибель...
– Что? – он вдруг нахмурился и схватил меня за лицо. – Откуда ты знаешь?
– Я ничего не знаю, – испуганно забормотала я. – «Гибель» – написано на вашем ремне с обратной стороны. Я не знаю что это означает, клянусь!
– Учти: если ты мне врешь, я расправлюсь с тобой посерьезнее твоего хозяина, – пригрозил он.
– Я не вру, – у меня снова выступили слезы. – Я просто вспомнила это. А еще... у меня все болит.
– Конечно, у тебя будет все болеть, – он отпустил меня, и теперь ко всему прочему, у меня болела еще и челюсть. – Ладно. Выдыхай. Этот раунд мы выиграли. Пока выиграли. Теперь у меня есть еще неделя, чтобы тебя лечить, а у тебя – чтобы быть со мной в безопасности...
– Валера, проснись, – Иван грубо растолкал меня.
Я с трудом разлепила веки и огляделась. В нашей коморке были темно как обычно, поэтому я увидела лишь блеск глаз Ивана, но сам он оставался угрожающим черным пятном на фоне и без того непроглядной темноты.
– Что случилось? – хрипло спросила.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Иван и потрогал мою шею.
Он всегда мерил мне температуру по шее, а не по лбу, поэтому я замерла, чтобы не мешать.
– Хорошо, – еще тише ответила я. – Только спать очень хочется.
– Поспишь потом, – отрезал Иван. – Нам надо кое-что сделать.
– Что? – не понимала я.
За всю прошлую неделю, когда я впервые заболела, Иван ни разу не вел себя так странно. Сейчас же явно что-то было не так.
– Я вколю тебе витамины, это придаст тебе сил, а потом ты должна сделать то, что я скажу, – строго продолжал он, и я поняла что он не потерпит от меня отказа.
– Ладно, – вяло согласилась я, а Иван зажег тусклый свет.
Я послушно перевернулась на живот и обняла жесткую подушку.
Кажется я совсем не стеснялась светить голой попой перед Иваном. К тому же подсознательно я знала, что Иван не пялится на меня. Он просто делал свою работу: сухо, холодно и немного грубо. Точнее сами уколы всегда были безболезненные, но во всем остальном Иван не церемонился.
