— Ты мог бы и не драться, — едва слышно говорю.
— Может не стоило за тебя заступаться перед Хмурым? — язвит, пристально на меня смотря. Опускает тяжелый взгляд на шею, словно обдумывает не свернуть ли мне ее.
— Стоило. Прости, — выдывив эти слова, поражено опускаю голову.
В этой схватке характеров мне не выйти победителем. Я в полной власти Дамира. Где бы я была, если бы он не принял вызов на бой? Возможно, уже валялась в канаве.
Дамир обхватывает пальцами мой подбородок, приподнимая и заставляя смотреть ему прямо в глаза.
— Что тебе сказал Захар? — требует ответа.
Боже, и дался ему этот Захар!
— Глупости. Пытался запудрить мозги сказками. Вот и все, — в моем ответе нет ни капли лжи.
Захар действительно хочет, чтобы я поверила, что меня кто-то спасет «во имя любви». Он хочет, чтобы я обманывалась надеждой. Но я не дура. Просто так, за красивые глазки, мне никто не поможет.
Дамир все еще недоверчиво сверлит меня глазами, а потом задает другой вопрос более резким тоном.
— Почему ты пошла с ним танцевать?
— Как я могла ему отказать?
— Я же сказал, что тебе решать танцевать или нет. Никто бы тебя не смог заставить кроме меня.
Я награждаю Бахметова красноречивым взглядом, мол, ты не в своем уме, парень.
— Он бы не принял отказ, — объясняю очевидное.
— А ты пробовала отказать?
— Пытаешься поймать меня на словах? — горделиво задирая подбородок, отвечаю вопросом на вопрос.
От моего движения наши лица оказываются в считанных сантиметрах друг от друга. Я ощущаю его прерывистое дыхание на своих губах.
— Понравилось с ним танцевать? — чуть поддавшись вперед, шепчет прямо в губы.
— Нет, — судорожно сглотнув, шепчу в ответ.
По коже бегут мурашки от такой близости. Внизу живота затягивается тугой узел. Кажется, будто все мое охватил огонь.
— Ненавижу это платье, — пылко выпаливает, дергая за подол и снимая ткань в кулаке, после чего впивается в мои губы жестким поцелуем.
Бахметов буквально набрасывается на меня, кусает, водит руками по голой спине, очерчивает пальцами позвонки. Он целует меня с отчаянной необходимостью, словно все в этом мире зависит от моих губ. И я сама не понимаю как поддаюсь на встречу, отвечая взаимностью.
И если наш первый поцелуй был игривым, дерзким. Скорее, чтобы подразнить, то этот поцелуй — наказание.
Подняв руку, Дамир властно обхватывает рукой мою шею, наклоняя голову под нужным ему углом, чтобы углубить поцелуй. Бесцеремонно врывается в рот языком, сплетается с моим, больно кусает зубами за губу, отчего из меня вырывается непроизвольный стон.
Нас охватывает чистая страсть. Я зарываюсь пальцами в короткие волосы Бахметова, отчего он издает рык, прижимаясь ко мне сильнее.
Наверное, все мои губы в ранах, настолько дико меня целует Дамир, но все это не имеет значения. В моей голове нет ни единой здравой мысли. Их вытеснил животный инстинкт. И только, когда руки Бахметова начинают задирать платье, я прихожу в себя.
Отрываюсь от настойчивых губ, упираясь ладошками в стальную грудь.
— Дамир… Дамир… — когда он снова лезет ко мне с поцелуями, хрипло выдавливаю. — Перестань.
Однако Бахметов не слышит ни единого моего слова. Снова притягивает к себе, ломая всякое сопротивление. Оставляет короткие поцелуи на шее, опускаясь все ниже и ниже…
— Дамир, хватит! — разазленно бью его руками по плечам. — Прекрати!
Наконец-то он отрывается от меня. Глаза все еще горят лихорадочным блеском, но Бахметов явно приходит в себя.
