Сочинения. Том 3. Великие революции. От Кромвеля до Путина - страница 32

В последнее время, однако, все более популярным становится направление, связывающее революционные кризисы в первую очередь с циклическими процессами. Очень показательна в этом отношении работа Джека Голдстоуна, посвященная ранним революциям. Один из основных ее выводов заключается в том, что «не существует явных свидетельств, позволяющих рассматривать революции 1640 г. в Англии и 1789 г. во Франции как инструменты снятия препятствий на пути экономического развития» (Goldstone, 1991. Р. 483).

Между тем именно в ранних революциях хорошо просматривается взаимосвязь революционного кризиса с переходом к экономическому росту. Если обратиться к теоретическим аспектам проблемы, то выделяемые исследователями причины революций и причины начала экономического роста практически совпадают. Так, Голдстоун непосредственно связывает революционный кризис с давлением роста населения на неспособные к адаптации экономические и социальные структуры. Одновременно в одной из основополагающих работ, анализирующих предпосылки экономического роста, утверждается: для начала устойчивого роста должны были сформироваться институциональные условия, а «решающим фактором, подталкивавшим к институциональному обновлению, был рост населения» (North, Thomas, 1971. Р. 8). Первой страной, где, по мнению ее авторов, в XVII в. были сформированы подобные предпосылки, оказалась Англия.

Согласно другой позиции, революции вызревают под давлением конкуренции государств на мировой арене, а их предпосылки формируются в относительно отсталых странах, которые испытывают политическое и военное давление со стороны более развитых соседей (Skocpol, 1979; Skocpol, Trimberger, 1994). Эта точка зрения полностью воспроизводит другую трактовку причин экономического роста, в соответствии с которой «первоначальный импульс к экономической модернизации обычно возникает из неэкономических по своей природе мотивов; такова реакция на те или иные формы реального или ожидаемого вторжения извне, со стороны более сильного государства в более слабое» (Rostow, 1971а. Р. 3). Революции, в соответствии с данной трактовкой, в большинстве случаев происходят в процессе формирования предпосылок перехода к устойчивому экономическому росту (Rostow, 1971а. Р. 55). Развитие в этот период уже существенно отличается от процессов, характерных для традиционных обществ. «Оно уже по своей природе не является цикличным. Оно движется вперед – преодолевает сопротивление, прерывается, останавливается, часто откатывается назад, – но интерактивное, самовоспроизводящееся движение к нормам современного общества продолжается» (Rostow, 1971а. Р. 62).

Приведенные выше аргументы вполне укладываются в концепцию связи революции с процессом модернизации. Однако существуют еще по меньшей мере два феномена, имеющие прямое отношение к революциям, но явно выходящие за рамки модернизационного периода. Первый – так называемые фашистские революции 20-30-х годов XX в. По крайней мере одна из них, германская, бесспорно произошла в зрелом индустриальном обществе и не может быть полностью объяснена модернизационными проблемами. Далеко не все исследователи готовы отнести фашистские режимы, и в первую очередь нацистский режим в Германии, к революционным