– Старшему брату Министра..?!, – удивился я
– Да-Да. Он сам. Сам решил наладить их производство. Прямо в тюрьмах. Дешевая рабочая сила, понимаете ли, – возмущённо взывал к Небесам разочарованный Генерал
– Эмануил, это у нас не прошло. Но, может, ещё что-то придумаешь?
Приезжай, пожалуйста! Ты же, знаешь, что, встретим-встретим, Гостя, как полагается. Да. В этом я не сомневался. Ни капельки…
У старика любили погреться многие. И те, кто оказался поблизости от горного перевала совсем случайно. И разные путники, кому захотелось, ещё и ещё раз, послушать неспешные рассказы о былом, настоящем и будущем.
Тех, кто побывал там однажды, вновь тянуло оказаться рядом с огоньком, который рассеивал густой ночной мрак, способствовал длинным задушевным беседам и давал необычно ласковое и уютное тепло.
Старик всегда угощал. Он делился всем, что имелось. Еда была незатейливой. Кусочки соленого овечьего сыра, черствые лепешки, запиваемых мацони с легкими следами ядреной аджики, да луковицы, которые во множестве, тут и там, произрастали на небольшом возделанном участке.
Иногда, чаще по праздникам, которые старик устраивал, по какому-то одному, только ему известному поводу, в качестве угощения могла оказаться, и пара кур, и потрясающая баранина.
Горная вода, шумно бившая прямо из вертикальной стены, была изумительно вкусной. От неё заламывало зубы, пахла она особой свежестью и тающими ледниками. К этому примешивался чарующий горьковатый аромат трав и мелких цветов, произраставших на соседних склонах сплошным пестрым покрывалом.
Свой огород старик устроил в более пологом месте, с очень небольшим уклоном. Для этого пришлось убрать сотни камней и камешков. Зато получилось на славу. Весь день там было солнечно. Только к вечеру, наплывала тень от соседней скалы. Но с самого рассвета, первые лучи ласкового светила, сразу же, сразу, оказывались на листиках растений, начиная согревать и нежить их бодро-зеленеющее естество.
Отара была небольшой. Кроме неё, имелась только дюжина коз, дававших немного молока, да четвёрка собак-охранников. Прошли времена, когда старик мог резво носиться по скалам и держать в работниках нескольких ловких вооруженных помощников, да ещё со сворой верных псов, охранявших не одну сотню овец.
Иногда к нему из селения поднимались правнуки. Стройные тридцатилетние красавцы приносили старику свежего хлеба и несколько добрых кувшинов вина. Тогда старик обязательно устраивал богатый ужин. Легкое ароматное вино, скорее, чудо-амброзия, и удивительные песни лились всю ночь. Для человека, которому было уже за сто, аксакал выглядел прекрасно и никогда не болел.
Давным-давно, старик не брал никаких помощников. Но всякий раз, вокруг него можно было заметить людей, совсем на пастухов непохожих. Видно было, что многому они обучены слабо. Явно не доставало им, ни терпения, ни сноровки. Работали они много и совсем без оплаты. Однако выполняли все, что требовал старик, делавший строгие замечания и, зачастую, покрикивавший на этих своих неповоротливых и туго соображавших помощников.
