– Спасибо, – обрывает Ханна, – но я как-нибудь сама.
Элис замолкает. Она зашла слишком далеко и слишком быстро, это ей понятно.
Ханна изящно, не пролив ни капли вина, спрыгивает со стола.
– Ладно, пойду с мамой поговорю. Нельзя же вечно тянуть.
– Она сегодня слегка…
– Она всегда слегка. Переживу.
– Или и тебя заодно похоронят, – шутит Элис.
Когда Ханна уходит, она, чтобы собраться с мыслями, ненадолго остается на кухне. Потом берет ящик, относит его в зал, выставляет бутылки на столик, а пустые убирает в ящик. Ханна стоит рядом с матерью, Ники и Жилеткой. И к ним же приближается пожилая миссис Линден. Молодец Ханна, что подошла к матери именно сейчас. В присутствии свидетелей.
– Ну ты размахнулась! – Сбоку вдруг вырастает Майкл. – Неужто нам еще шесть бутылок нужны? Вон тому типу явно уже хватит.
Элис смотрит в том же направлении, что и Майкл. Размахивая бокалом, Жилетка что-то втолковывает Ханне, а та кивает с таким видом, словно того и гляди рассмеется. Элис глядит на сестру, и ее охватывает ликование.
– Но у людей отдушина появилась, и это замечательно, – говорит она Майклу. «Ханна дома, – так и тянет ее сказать, – Ханна наконец-то вернулась». Впрочем, эта новость совсем свежая и слишком драгоценная, чтобы ее обсуждать.
– На мой взгляд, у этого отдушина что-то великовата, – парирует Майкл.
– Ну и ладно.
– Он мне заявил, что я на юриста похож.
– Так ты и есть юрист, – резонно замечает Элис.
– Элис, он это сказал не как комплимент.
Элис относит ящик с пустыми бутылками на кухню и берет там блюдо с шоколадными печеньями. Сэндвичей осталось много, но она думает, что сейчас гостям наверняка уже хочется чего-нибудь сладкого. После она обходит зал, убеждаясь, что всем всего достаточно, особенно пожилым соседям. Дерганая женщина по имени Лидия по-прежнему беседует с милягой Хью. Элис останавливается возле соседей – миссис Джексон и мистера Блайта. Те пьют чай и болтают.
– Как славно, что вы пришли, – говорит она.
– А как иначе, солнышко, – отвечает миссис Джексон, – не могли же мы не прийти. Какой она когда-то чудесной девчушкой была.
Элис вспоминает тетку – нет, чтобы представить ее «чудесной девчушкой», у нее воображения не хватит. От этого ей становится грустно.
– Трагедия, – кивает мистер Блайт, – для всей семьи настоящая трагедия.
Элис кивает в ответ. Перед глазами у нее встают тревожные, блеклые лица бабушки с дедушкой. Холодно-сдержанное лицо матери. Затем она думает о Ханне, чья жизнь складывалась труднее, чем надо бы.
– Ханна так на нее похожа, – говорит миссис Джексон, – такие же волосы, светлые, чудесные. Кэти в молодости красавица была. И Ханна эту красоту унаследовала.
– Но удивительно, – добавляет мистер Блайт, – вы с Ханной совсем разные. Ты брюнетка. Хотя вы близнецы.
– Ханна поразительная красавица, прямо как Кэти, – продолжает миссис Джексон.
– Вы такие разные, – повторяет мистер Блайт, – полная противоположность.
Для ее самооценки день выдался неудачный, это Элис чувствует.
– Принести вам что-нибудь? Еще сэндвичей? Или печенья?
Она приносит им печенья на блюдцах и решает, что пора подойти к матери и Ханне. Миссис Линден и Жилетка по-прежнему стоят с ними, а вот Ники их покинула.
– Я как раз говорил вашей матери, что это настоящий подарок – когда в такой день твои дети рядом с тобой, – говорит Жилетка Элис, когда та присоединяется к их маленькой группе. Он так растроган, что чуть не плачет.
