Элис улыбается и кивает. Про подарок мать наверняка с ним поспорила бы. Ее взгляд ненадолго падает на Ханну. Та отводит глаза, но Элис успевает увидеть в них веселую искорку, в кои-то веки мысли у них совпали.
– У меня детей нет, – добавляет Жилетка.
– Нет? – переспрашивает миссис Линден. – Очень жаль.
– Дети – это не каждому дано, – говорит мать Элис.
– Вот и у меня не получилось, – подхватывает Жилетка.
– Ох, ужасно жаль, – говорит Элис и снова оглядывается – пробормотав извинения, Ханна отходит в сторону. Куда она, интересно, направляется?
– Да, не судьба, – сокрушается Жилетка.
– Наверное, иногда и так бывает. – Не желая показаться невежливой, Элис заставляет себя проявить чуткость.
Жилетка совсем опьянел, и язык у него заплетается.
– И дело не в том, что я не пытался, – грустно продолжает он.
– О господи, – отвечает Элис, – очень сочувствую.
– Случается и такое, – кивает миссис Линден, – это нелегко.
Жилетка вздыхает:
– Дух стремился. – Он умолкает, но никто не знает, что на это ответить, и Жилетка добавляет: – Это все плоть, понимаете. – Он заговорщицки склоняется к Элис, в которой явно углядел самое искреннее сострадание: – Плоть немощна.
Элис чувствует, как лицо заливает краска. Она не смеет поднять глаз ни на мать, ни на миссис Линден.
– Очень сочувствую, – выдавливает она.
Жилетка отхлебывает вина.
– Уж как есть. Остается только стараться.
– Да, это верно.
Наступившее молчание дарит Элис надежду, что тема закрыта, но потом старик добавляет:
– Однако иногда сколько ни старайся, все без толку. В том-то и беда. Когда доходит до дела, эта штука просто не поднимается.
Элис замирает, не в состоянии отвечать.
– Элис, – резко говорит мать, – что же ты не расскажешь миссис Линден про спонсорский поход у вас на работе?
– Мы ходили в спонсорский поход… – начинает было Элис.
– Они просто не понимают, как ты переживаешь, вот в чем беда-то, – не унимается Жилетка, – а они еще так смотрят на тебя. – Осушив бокал, он глядит в пустоту. – Им-то легко. Знай себе лежи.
– Не хотите чаю? – быстро спрашивает Элис.
Жилетка удивленно поворачивается к ней. Отвечает он не сразу, сперва словно переваривает услышанное, а потом говорит:
– Было бы славно. Благодарю.
С детской кротостью он следует за ней к столику, отдает ей бокал и дожидается, пока она нальет ему чаю, добавит молока и передаст ему чашку с блюдцем:
– Вот, держите.
Он отхлебывает чаю.
– Возьмите еще печенье. – Элис дружелюбно протягивает ему блюдо с печеньями.
Напротив них, с другой стороны столика, Майкл угрюмо жует сэндвич с ветчиной. Сперва он наблюдал за Жилеткой, а теперь уставился на Элис. «Я предупреждал», – отчетливо читается в его взгляде.
– Пойду свежим воздухом подышу. – И Жилетка с чашкой в руках, пошатываясь, направляется к выходу.
– Как ты допустила, чтоб он так напился? – спрашивает подошедший Майкл.
– Ничего я не допускала. И вообще, не особо он и напился.
– Ты посмотри только, как его заносит. – Наблюдая за тем, как Жилетка шагает по залу, Майкл откусывает сэндвич, жует и качает головой: – На вкус как яйцо.
Это он произносит не сердито, а скорее печально.
– Как чудесно, что Ханна приехала, – говорит Элис, – правда ведь? Я, пока ее не увидела, и не думала, что она приедет.
Майкл пожимает плечами:
– Ханна поступает, как ей удобно. Вечно такая была.
– И она вернулась, – сдерживаться дальше Элис не в силах, – вернулась насовсем. Она сама мне сказала.
