Сочувствую, что вы так чувствуете - страница 9



– Точно. Пусть с Цезарем так будет. – Он запинается, и в Элис теплится надежда, что он закончил, однако Жилетка просто переводит дыхание. – Честный Брут сказал, что Цезарь был властолюбив! – Он опять взмахивает рукой, и на этот раз бокал выскальзывает у него из пальцев и, пролетев в опасной близости от головы Хью, падает на пол и разлетается вдребезги. Жилетка замирает, явно удивленный этой помехой.

На пороге кухни Элис замечает Ханну. Лицо у нее, как всегда, невозмутимое, но, перехватив взгляд Элис, Ханна подмигивает. Правда, как это толковать, Элис не знает.

Жилетка медленно и строго качает головой – смотрит он при этом на Хью и явно полагает, будто это Хью расколотил стакан, – и продолжает:

– Коль это правда – это тяжкий грех, за это Цезарь тяжко поплатился. Здесь с разрешенья Брута и других… – Следует многозначительная пауза, а потом Жилетка язвительно добавляет: – А Брут ведь – благородный человек. – Говоря это, он не сводит глаз с Майкла.

– Это все из-за тебя, Элис, – мямлит Майкл.

– И те, другие, тоже благородны. – Теперь Жилетка презрительно смотрит на всех присутствующих. Чем больше он говорит, тем сильнее портится у него настроение – возможно, из-за вмешательства Майкла. После следующей театральной паузы он громко шепчет: – Над прахом Цезаря я речь держу.

«О господи, – думает Элис, – это что, только начало?»

– Вы себя позорите и других смущаете. – Майкл, похоже, постепенно приходит в себя. – Пожалуйста, слезайте.

– Мне не заткнуть рот! – Жилетка, воодушевившись, поворачивается к Майклу: – Вы, сэр, гнусный мерзавец! Перво-наперво нам следовало бы поубивать юристов. Ха! Берегитесь его, дамы и господа, – Жилетка накручивает себя все сильнее, – судья у него в кармане, поэтому он на всю жизнь упечет вас за решетку. Так и есть. Он сам – судья, присяжные и палач!

– Вообще-то я не занимаюсь уголовным правом, – надменно заявляет Майкл, – моя специализация – корпоративное налогообложение.

К несчастью, эта поправка становится последней каплей.

– Верх неуважения! – выкрикивает Жилетка. – Да это просто логово произвола! Ты, ничего не подозревая, заходишь в комнату, а она кишит налоговыми юристами! Спорим, у них вся семейка – налоговые юристы? И друзья их такие же. Даже вот эта дама, – он показывает на пожилую миссис Линден, – и та наверняка налоговый юрист. Только на пенсии, – добавляет он, – но это так себе утешение. И этот господин тоже. – Он тычет в мистера Брайта, и тот растерянно мотает головой.

Жилетка придирчиво оглядывает присутствующих, выискивая новый источник вдохновения.

– Вот он, – его взгляд останавливается на Хью, – вряд ли налоговик. Впрочем, может, и он из них. Так с ходу и не определишь. Не исключено, что он вообще бухгалтер.

Хью молчит, уставясь в бокал, словно мечтает забраться внутрь и спрятаться.

– А она… – Жилетка указывает вдруг на Элис, и та замирает от ужаса. Правда, Жилетка нарушает ожидания: – Вообще-то она хорошая. Печеньем меня угостила. Она – роза среди шипов.

Элис, хоть и против своей воли, чувствует себя польщенной.

– Нет уж, в таком месте надо быть начеку, – заявляет Жилетка, – змеиное гнездо, вот тут что! И еще, – он пошатывается, – с сэндвичами поосторожнее. Честно говоря, хоть я это и отрицал, но они жестковатые. – Очередная пауза для пущей убедительности. – По правде сказать, хлеб, скорее всего, вообще не сегодня испекли.

Останавливаться на этом он не собирается, но стоящая на пороге Ханна оглушительно аплодирует.