Я даже позабыла, где нахожусь. От осознания такой невероятной вещи мысли путались. И пусть я сама далеко не обычный человек, но Городовой… Это как легенда, вдруг ожившая у тебя на глазах и улыбнувшаяся тебе… узкими и бледными губами.
— Кстати, как ваш Сергей Леонидович? — неожиданно спросил Гюнтер. — Совсем прихворал?
Алебастровый лев сел возле Городового и угрожающе зарычал. Не слишком громко, но убедительно. Гюнтер бросил на него короткий взгляд. Карие глаза вспыхнули красным. Я невольно охнула.
— Есть немного, — спокойно согласился Городовой (теперь только Городовой, по имени отчеству его назвать язык не поворачивался). — Да и не его это вопрос. Смотрите, герр Крампе, чтобы дело не обернулось международным скандалом. Я прекрасно вижу зеркальную связь Софии, которая уходит очень далеко, но…
Зная вас. Почему-то показалось, что он хочет сказать именно эти слова. Я поерзала спиной о стену, руки и ноги начали затекать. Ещё так немного постою и упаду вниз, прямо в объятия обоих. И тут же снова жадно вгляделась в мужчин. Кто такой этот Гюнтер Крампе, если меня сам Городовой предупреждает? Что не просто богатый иностранец, связанный с зеркальщиками, и так ясно. Но дальше-то что?
Гюнтер улыбнулся так, словно услышал изысканный комплимент:
— Польщён, Данила Александрович. Хоть это и не в моих правилах, даю слово, что с ней ничего не случится. Ну да ладно, если не верите мне, спросите Клауса Кёнига.
Я не видела лица Городового, однако, кажется, упоминание этого имени возымело должный эффект.
Правда, последовавший комментарий был слишком скупым:
— Ну-ну. Посмотрим.
Гюнтер чуть склонил голову, как бы говоря: что вы, как можно?
Мне захотелось рассмеяться, до того потешно выглядела выходка Гюнтера. Правда, тут же потеряла это желание, так как он резко поднял голову и чуть сощурился. Я затаила дыхание: неужели понял, что меня провели сюда из Зеркалья?
— Данила Александрович, вы любите, когда втроём? — неожиданно спросил Крампе.
Я поперхнулась. Это он о чём сейчас?
— Непременно. Троица, знаете ли, одобрена во многих религиях мира. Особенно если речь идёт о святых.
Громко и противно засигналила машина. Городовой резко вскинул руку, пространство вокруг вздрогнуло, донёсся скрип тормозов. Медлительный пешеход, едва не попавший под колёса, почти бегом кинулся к тротуару. Водитель ругнулся нецензурным оборотом и поехал дальше. Ух ты. Пешеход прошёл мимо Городового, словно того и не было. Ну да, всё верно. Он никогда и не догадается, кому обязан жизнью.
— Спасибо, мне и одного выше крыши, — поморщился Гюнтер. — А с вашей троицей разбирайтесь сами.
Городовой тихо рассмеялся. А смех-то приятный. Я тут же одёрнула себя. Этого ещё не хватало! Никаких восторгов Городовым, выходящих за рамки уважения и восхищения его силой и способностями по части управления городом.
— Если София согласится, действуйте, герр Крампе, — резко посерьёзнел он. — Моё согласие у вас есть. Но вы знаете, на каких условиях.
Гюнтер не менее серьёзно кивнул:
— Благодарю.
Вышло сухо и коротко, но я вдруг поняла, что большего и не надо. Они друг друга поняли. Алебастровый лев удовлетворённо рыкнул и поднялся на лапы. Посмотрел на Городового, будто задавая немой вопрос. Тот положил руку на его голову, зарываясь пальцами в белую гриву. От Гюнтера уже и след простыл.
«Я на тебя рассчитываю, — вдруг прозвучал в голове низкий глубокий голос Городового. — Не подведи меня».
