Да! – София откинулась на спинку стула, запустила пальцы в свои влажные ещё волосы. Вздохнула…
***
…И сказала:
– В этот день пять лет назад я потеряла ребёнка!
Так вот, какой трагедией жила эта женщина. Но София продолжила, видно, до сегодняшнего дня, упрямо молчавшая:
– Я была на четвертом месяце! Это был первенец…
Нежданно и страшно глаза её полыхнули звериной ненавистью, такой силы, что она отразилась и в мягких чертах её лица. Она повысила голос, вот- вот готовая закричать:
– Он обрадовался! Я потеряла нашего ребёнка, а он обрадовался! – выпалив это, София мигом успокоилась, будто скинула с себя груз.
***
– Ты ушла от него? – Ник был уверен, что это так.
София отрицательно покачала головой, улыбнулась. Отчаяние отразилось на лице, и женщина снова проронила слезу.
– Н-ет… Я уже опустела, не хотелось остаться одной! Расстались мы совсем недавно!
София смолкла. Ник немного глядел на неё. Потом спросил:
– Что случилось?
Откровенности уже было довольно, но София больше не желала увиливать:
– Любая моя неудача, любой неуспех доставляли ему какое —то удовольствие! Я зависела от него, потому, что боялась одиночества, и он знал это! Причинял боль…
Ник смотрел на неё с ужасом, и София торопливо сказала:
– Нет-нет, не то! Он и пальцем меня не тронул! Никогда! Но с ним я постоянно чувствовала, что мне больно! Не знаю… Последнее время у него бывали женщины… А он возвращался ко мне от них… Или был с очередной там, где мы жили якобы вместе… Я сломалась, потеряла себя…
Ник молчал, долго осмысливая сказанное Софией.
В голосе её не слышалось ни обвинений, ни обиды, ни злобы. София, казалось, даже в какой – то степени понимала бывшего возлюбленного. И это понимание чужого предательства было чудовищнее лютой ненависти. По себе тот человек оставил обожженные земли безразличия, мир без красок и оттенков, замершее в ожидании новых ударов сердце… То был его ответ на искренность, какую София отдала ему, на прекрасный, пусть и утраченный её дар – ребёнка, на любое хорошее событие, что они пережили вместе…
– Ты совсем его не ненавидишь? Не презираешь?
– Нет, – честно ответила София, – не его вина, что я обременила его тем, что было ему не нужно!
– Ни от кого такого не слышал! – отозвался Ник.
Щёки Софии порозовели, она улыбнулась смущённо и спросила:
– Это кажется тебе нелепым?
– Нет! – сказал Ник. – Это просто так по —женски… оправдывать тех, кто этого не стоит! Впрочем…
– Что? – вскинулась София.
– И хоронить самих себя под этими оправданиями и вечным пониманием свинства, тоже очень по —женски…
– А ты что, был тем, кого оправдывали? – прямо спросила она.
– Нет, – сказал Ник, – я был тем, кто не заслужил никаких оправданий!
– Расскажешь об этом?
– Как – нибудь потом! – заверил он, уверенный, что это посулит ещё хотя бы одну с нею встречу. То, чего очень хотелось.
Они помолчали.
– Твой кофе остыл!
– Пускай! – поморщилась София. – Идём отсюда, Ник?
Мужчина заплатил за её напиток, хотя София этому отчаянно сопротивлялась.
Когда они выходили на улицу, последние капли дождя тоскливо и музыкально ударились о карниз снаружи. Из – за туч задорно выглянуло словно посвежевшее солнце. Глядя на его первые лучи, София и Ник улыбнулись друг другу, взявшись за руки.
***
– Сейчас ты опять исчезнешь? – спросил мужчина свою спутницу.
– Нет! – покачала головой София, крепче сжимая руку Ника. – Я только… признаюсь во лжи!
