Стемнело. Свернули с дороги к гостинице, облюбованной год назад мажорами. Ещё на стадии обсуждения было принято решение полностью повторить путь пропавших туристов. Останавливаться там же, где и они, выбирать те же маршруты, хотя, надо сказать, поколесили по Карелии ребята изрядно, к месту назначения не прямой дорогой добирались, а мотались по республике, будто с пути сбились или исследовали, кто их разберет. Теперь этот путь предстояло проделать невольным поисковикам. И всё бы ничего, да Киру совсем плохо, сколько выдержит – неизвестно. Поспать бы ему.
– Кир, – уже на подъезде к гостинице, обратился к другу Глеб, – Может, снотворного? Мне Ирка дала пару таблеток. Хорошие, говорит.
– Нет, Глеб, – с трудом выговаривая слова, отозвался Кирилл, – Пробовал. Не помогает. Только просыпаться сложнее, да в голове муть одна.
– Так это… может, тогда водки за ужином? Кир, ты не протянешь долго без сна.
– Водки? – Кирилл заинтересовался. – Можно попробовать.
Одноместный номер в гостинице был настолько мал, что больше походил на ученический пенал – кровать, тумбочка, узкий шкаф, дверь в санузел, узкое окно прямо над кроватью, но Кирилл даже не заметил подобного неудобства, рухнул на кровать, даже не раздевшись. Полстакана водки на голодный желудок, изматывающая бессонница – и вот результат, какие-то жалкие полстакана водки, а опьянение наступило тяжелое, до вертолётов, до тошноты. Упасть, забыться сном – предел мечты, и Кирилл действительно уснул, едва коснувшись головой подушки, и даже сон какой-то пришёл. Кухня, залитая солнцем, и они вдвоём с Лизой колдуют у плиты. Им весело, Лиза что-то рассказывает, жестикулируя и то и дело заливаясь смехом, с венчика миксера срывается на пол тяжёлая капля крема… Оба тянутся за тряпкой, стукаются лбами, снова заливаются смехом, а в это время Дюк слизывает с пола крем, садится перед хозяевами, улыбаясь во всю свою собачью пасть, стучит по полу хвостом…
И тут будто пультом кто щёлкнул, переключив канал, Кирилл снова оказывается на озере. Снег. Сейчас над озером идёт снег. Крупные хлопья валят с чёрного неба и так тихо вокруг. Ни звука, ни шороха. Снова Кирилл озирается, ища пути отступления, понимая, стоит шагнуть, и озеро придёт в движение, вскроется, станет смертельно опасным. Ни звука. Он даже дышать боится, но как же невероятно, невыносимо громко стучит его сердце! Это страх, ужас заставляет его так громыхать, и не унять, не успокоиться, паника нарастает с каждой секундой.
И снова на берегу появляется та девчонка. Смешная, какая-то трогательная в своей шапке с ушками, совсем не похожая на тех, кого золотой молодежью прозвали. Она стоит, задумавшись, смотрит на озеро, будто ждет чего-то, а потом… потом она подняла голову, и вдруг увидела его. Увидела и испугалась смертельно, закрыла лицо ладонями закричала.
Кирилл, преодолев свой страх, шагнул вперёд, чем ещё больше напугал девчонку, она тоже подалась вперед, но только для того, чтобы рифленой подошвой ботинка ударить по самой кромке льда. Ударить и отскочить назад, а лёд на реке вздыбился от её удара, заходил ходуном, начал ломаться с такой скоростью, будто кино кто прокручивал на ускоренной перемотке. Кирилл хотел проснуться, выбраться из кошмара, но отчего-то не смог, лишь почувствовал, как лёд под ногами проломился, и ухнул в чёрную воду. В первую секунду ледяная вода обожгла тело, но минуло, холод сковал все мышцы, скрутил, опутал, будто сетью, не давая бороться, а из тёмной воды к Кириллу пробиралось нечто. Что-то белёсое, полупрозрачное, оно обвилось вокруг тела, полезло в лицо, и, покачивая подобием головы на тонкой шее, распахнуло глаза.
