– Берите и пишите.
– Что? – не понял Жека.
– Как что? То, что вы не поняли. Только пишите все и подробно.
Жека вздохнул и начал писать то, что врезалось ему в память с чужого конспекта. Лист был исписан с обеих сторон, когда Жека, подумав, обратился к преподавателю:
– А можно еще лист.
Преподаватель почти выхватил у него лист сдачи и некоторое время крутил в руках.
– Так ведь… Простите, но кажется, что вы действительно не поняли сразу, что нужно сделать. Это бывает.
Лист сдачи больше не вернулся к Жеке. И чистый тоже не дали. Зато он получил свою зачетку с аккуратной записью «зачтено». Жека был очень доволен. Особенно когда от выходящих из аудитории узнал, что многих уже завалили. Жека окончательно возрадовался после известия о посрамлении его вечной противницы – Алки.
Почти выпорхнув из здания под напором прекрасных эмоций и чувств, Жека съехал по обледеневшему крыльцу и проскочил в уже лежачем положении до припорошенного снегом газона. Даже не успев встать, он смог зафиксировать, что правая брючина безнадежно порвана. В этом мире всегда должен быть баланс настроения и чувств. Иначе он просто захлебнется от радости или горя.
Заботьтесь о себе сами
Жека по жизни часто называл себя вынужденным оптимистом. А как же иначе? Друг Женька в одной с ним комнате – это здорово. Домашний Мишка с огромным багажом знаний, щедро раздаваемых им окружающим, – это прекрасно. Несколько килограмм сосисок – передача от родной тети Лизы – да это же чудо какое-то!
И вдруг все начинает рушиться и прямо на твоих глазах. Вначале старший брат, как он часто называл Женьку, стал все чаще уходить к какой-то Жанне. Впрочем, обитать одному в целой комнате общежития не так уж и плохо. Но беда решительно пришла со стороны вездесущего и активного завхоза. Аксинья Николаевна Барсукова в общежитии была чем-то вроде многофунционального центра сбора, обработки и, а это главное, использования информации. Как только она обнаружила потенциально свободную койку, последовала агрессивная попытка вселения на это место некоего Федора из другого крыла здания. Причем всего на второй день после убытия Женьки. Жека обоснованно считал, что это крыло здания располагается где-то очень и очень далеко. Может даже и на другой стороне города. Пришлось срочно вызывать Женьку и водворять его на место. Пришелец из другого мира, обнаружив на своем предполагаемом лежбище лежащий и крупный объект, больше не появлялся. А завхоз, принимая белье в стирку от Жеки, стала старательно выискивать малейшие дырочки и пятна. На это уходило чуть больше времени, чем на обслуживание целого этажа общежития. В результате Жека остро почувствовал, что очень скоро ему придется перед сдачей в инициативном порядке самому стирать белье. Опять пришлось вызывать Женьку. По непонятной причине его рост вызывал уважение и мог быть использован как дополнительный аргумент во всех бытовых спорах. Когда Женька выходил из комнаты завхоза, она громко и на весь коридор пообещала треснуть веником по морде…. именно Жеке.
А на следующее утро за нее вступился и безжалостно отомстил Жеке ее же кот. Обнаружив за открытой дверью комнаты залитые водой сосиски и, пользуясь ротозейством дремлющего в комнате Женьки, он старательно вытащил их на свободу – одну за другой. И когда Жека вернулся из умывальника, перед ним предстала картина развернувшейся катастрофы.
