Когда Леандра впервые решилась покинуть Эстер и ступить на этот дикий материк, у неё попросту не было выбора. У Леандры были проблемы и с семьёй и великосветским эстерским обществом, и она попросту сбежала. Но на севере обнаружились вещи, за которыми она не могла наблюдать со стороны. Нашествие Девы и преступления её соплеменников, присягнувших на верность этому чудовищу, стояли на первом месте. Восстание магов и их противостояние со Стражами тоже входило в десятку, Леандре всегда было тяжело наблюдать, в каком положении здесь и в Алкароне находятся подобные ей.
Люциус и его новорожденный Орден выглядели силой, которая готова противостоять разрушению и несправедливости. Потребовалось какое-то время, чтобы Леандра осознала, насколько ошиблась.
На самом деле выбор был велик, потому что тогда, накануне войны и в разгаре восстания, материк пестрел Орденами и Братствами, каждое из которых заявляло о своей избранности. Но Леандра сразу отмела не меньше половины именно из-за их отношения к магам в целом – и, очевидно, к магам смерти в частности.
Она знала, что думают о её магии на севере, однако Люциус никогда – ни разу – не задумывался об этом – пока она оставалась ему необходима. Однако когда необходимость ослабла, он стал делать неуместные замечания о её отношениях с другими приближёнными. Поэтому когда магистр Эстагор застал её однажды днём, за попыткой купить место на корабле, идущем в Эстер, и потребовал объясниться, Леандра отбросила все попытки сохранить вежливость.
Она никогда не умела сдерживать свой язык. Леандра набросилась на магистра, разобрала по косточкам каждый его поступок. Она хорошо помнила последнее, что сказала перед тем, как Люциус набросился на неё:
«Меня тошнит от того, как ты расползаешься по Элорну словно раковая опухоль».
Настоящая злоба таилась в кулаке Люциуса. Она ударил Леандру – прямо в лицо – достаточно сильно, чтобы сбить её с ног. Леандра не сопротивлялась. Нет, она просто покинула Братство. Ей всё ещё было горько из-за причины этого ухода, когда вернулась два года спустя в Ганд-Ахар в качестве после из Эстера. Она практически насмехалась нал Люциусом, над тем фактом, что он согласился принять её помощь. По какой-то причине Эстагар стерпел это – возможно, из-за того, что у него к этому моменту оставалось мало союзников – что означало, что Леандра была там, когда Тигр повернулся к ним, ко всем включая Леандру – и бросился в бой, чтобы погибнуть от меча Эстагара.
Прямо на глазах у Леандры.
Леандра покрутила в пальцах бокал и безрадостно вздохнула.
Тигр был наёмником. Или считал себя наёмником. В первую очередь он был варваром с юга, из джунглей, лежавших по другую сторону Эстера – и это было то, что в первую очередь замечали за ним люди.
Но Тигр был гораздо большим чем сумма этих слагаемых. Тигр казался диким, но в глубине сознания он был расчётливым, умным и прозорливым. И он работал не только на Орден, но и на шаманов своего племени. Именно они прислали его в Элорн изучить обстановку и разведать что здесь происходит. Шаманы изумрудников думали, поддержать ли союз орденов против напасти, идущей на них с другой стороны – или остаться в стороне.
Люциус это знал. Люциус был тем, кто делал выбор – как всегда. И Люциус позволил отряду Тигра погибнуть, чтобы заключить этот союз.
Леандра никогда не сочувствовала изумрудникам, Эстер издревле воевал с этой чумой. Но даже ей тогда было его жаль. Умом она понимала, что Люциус должен быть прав, но сердцем принять его решение не могла.
