Сокровища Гипербореи - страница 19

– Но в чем причина Вашего оптимизма? – не вступавший прежде в дискуссию начальник иностранного Отдела ОГПУ Трилиссер стоял, подпирая плечом стенной шкаф.

– Как…

Барченко озадаченно смотрел на оппонента. Трилиссер же пожал плечами:

– Мало знать, где Гиперборея! – нужно ведь и попасть туда?

Барченко довольно осклабился, в глазах его заплясали огоньки. Трилиссер вернулся к столу, с шумом придвинул стул и сел, уставившись на Барченко:

– Так как же туда можно проникнуть, Александр Васильевич?

– Тибетцы говорят, что проникнуть в подземелье Гипербореи возможно, лишь получив позволение у царя Шамбалы в Тибете.

– Вы намекаете…

– Какие уж тут намеки. Если мы хотим войти в тайные центры исчезнувших цивилизаций, и получить тем самым доступ к древним знаниям, то экспедиция на Тибет в Шамбалу просто необходима!

– А Вы не допускаете, сударь, что тибетцы Вас…

– Вводят в заблуждение? Нисколько! Летом сего года я имел одну удивительную встречу. Он появился сам по себе, назвался Странником. И как только разыскал меня? – я ведь гостил на съемной летней даче. Представился случай, знаете ли….

– Странник? А это кто же? – вмешался Бокий.

– Я не удосужился какого-либо объяснения на этот счет, но предполагаю, что Странники – это странствующие староверы, хранители вечности, если можно так выразиться.

– И что же Странник?

– Он… поведал о Беловодье. Это не определенное место с четкими географическими координатами, нет. По его словам есть на Руси место, где живет высшее Знание и высшая Мудрость – во спасение всего будущего человечества. Там возносятся Ангелы. И еще Странники говорят, что посещали такую же диковинную страну в высочайших горах Тибета, где находится братство Посвященных. Стоит ли особо указывать вам, что представители двух совершенно разных народов говорят по существу об одном и том же?

– Так Вы говорите, экспедиция на Тибет?

– Да! И немедленно.

Глеб Иванович Бокий торжествовал.

Невероятно! За два года с половиной года с момента создания специального отдела так близко к намеченной цели он еще не подходил. Он помнил тот прищур Ленина, когда недоуменно пытался понять, для чего понадобилась эта чрезмерная конспирация и тайное вживление отделения в составе его спецотдела.

А по задумке вождя выходило, что любые найденные ценности, так или иначе, лягут в основу текущего строительства молодого государства:

«Вы, товарищ Бокий, должны понимать и разделять понятия о материальных ценностях и тех ценностях, что дают доступ к сфере, скажем – неограниченных возможностей. Заниматься поиском именно этих ценностей есть Ваша первоочередная, хоть и архитрудная задача! Отсюда необходимость такой тщательной, кропотливой конспирации! – ни один деятель, особенно с нечистоплотными намерениями, не должен быть допущенным к подобным ценностям даже на самую малую толику!».

Этот прищур у вождя появлялся всякий раз, когда его оппонент, не понимая или не желая понимать сути, подталкивал его к раскрытию того, чего не должно быть известным никому.

С тех пор работы сделано немало, но из всевозможных легенд и мифов, коих его группа перелопатила неимоверное количество, не удалось извлечь ровным счетом ничего. Одни лишь неясные проблески и догадки. Приблизиться хоть на вершок к выполнению задания Ильича так и не удалось. С уходом Ленина, он посчитал себя свободным от выполнения его задания. Свободно вздохнув, он полностью сосредоточился над разработкой новой системы криптограмм. Но тогда он, Бокий, впервые за долгие годы просчитался.