Сокровища Гипербореи - страница 21

– Вы хотите сказать, что в них описано четыре тысячелетия?

– Я хочу сказать, что они писались четыре тысячи лет. Выходит, нашей письменности чуть поболее, не находите? А вот Вам еще одна прелюбопытнейшая загадка! – Странники оперируют древним календарем, который отражает 25920 лет. И знаете, что означает это число? Так вот, число это есть не что иное, как период обращения солнечной системы вокруг центра Галактики. Вы хоть на мгновение задумайтесь об уровне знаний в то время!

– Александр Васильевич, но если Странники так полно сохранили все это, то вполне естественно, сохранили и…

– Вам что, золото нужно? – саркастически усмехнулся Барченко:

– По всему выходит, что наши пращуры имели доступ к знаниям Гипербореи. Мало того, все склоняется к тому, что некто из числа Странников до сих пор и является хранителем информации по доступу туда. Надо полагать, что там сокрыты знания такой силы, что при обладании их самой малой толикой, все золото мира покажется сущим пустяком.

Возбужденный Бокий остановился у окна. Мысли громоздились друг на друга, страша и пугая своей откровенностью. А за окном студеный ветер трепал кумачовое полотнище у дома напротив, да гонял по заснеженной мостовой обрывки сегодняшних газет с опубликованными списками казненных накануне за укрывательство ценностей священнослужителей Сергиево-Посадской лавры.

Белая стужа и огромные белые буквы на треплющемся в вьюги красном кумаче:

«Вся власть Советам!»

Стужа, репрессии, голод и разруха – адекватна ли цена этой власти? От всего этого на душе стало холодно и неуютно. Может поэтому Глеб Иванович так вздрогнул, когда подошедший сзади Барченко спросил:

– А почему Вы так и не поинтересовались главным – зачем Страннику было искать встречи со мной?

Бокий резко провернулся на каблуках и испытующе долго глядел на Барченко:

– Так зачем же?

Глава 6

Франция, Париж. Суббота, 20 июля 2002 года.

Он сидел на открытой террасе кафе ко мне спиной и не спеша потягивал вино.

Посетителей было немало, и риска быть обнаруженным за столь непристойным занятием как слежка, практически не было.

Город соблазнов жил своей жизнью, вытесняя из сознания думы о каких-то гнусных типах. Изумительные запахи свежемолотого кофе и только вынутых из печи круассанов, заполонили все улицы Парижа, а над этим благоуханием густой истомой висел тончайший аромат цветущих лип. Полагая, что немного коньяка совсем не убавит у меня прыти, я заказал рюмку «Мартеля», и разложил перед собой карту города.

О том, что Советник должен был стать объектом моего пристального внимания, я узнал сегодня утром, когда вдруг ожил телефон Попова, секретаря посольства, и мне было передано поручение от майора Лаврова. Поэтому я отложил просмотр архива на вечер. Коробку с семейным архивом я оставил на прикроватном столике, а вот пакет с письмом прадеда и увесистый кожаный мешочек на витом шнуре я надежно припрятал в одном укромном месте.

Надо сказать, что Советник разочаровал меня. В моем представлении государев человек такого ранга рисовался эдаким господином с одухотворенной внешностью, исполненной благородством и печатью немалого интеллекта. Советник же, своей внешностью способен был разрушить устои самого завзятого государственника. Ибо был невысок ростом и обладал несимметричным к низу телосложением, а что касается печати интеллекта, то его бегающие глазки при удивительно вороватой наружности и на этом пункте не оставляли камня на камне.