Марта кокетливо опустила глаза, вздохнула и с игривым сожалением произнесла:
– Женщинам всегда приходится жертвовать свободой ради счастья мужчин… И как печально бывает, когда мужчины оказываются несносными эгоистами!
Отто Дункелъ с трудом совладал с взволнованным дыханием и сердцебиением – как давно он не испытывал ничего подобного! – принял подобающее выражение лица, негромко с легкой дрожью в голосе торжественно произнес:
– Баронесса Марта, я предлагаю вам руку и сердце! И перед лицом Господа, который в эту счастливейшую для меня минуту непременно смотрит на нас, клянусь быть преданным и любящим мужем, заботливым отцом для Элизабет, готов отдать за вас жизнь, если обстоятельства того потребуют!
Марта легко поднялась из кресла, отвернулась от ветра – пышные волосы перелетели со спины и легли на плечи.
– Благодарю вас, Отто… Если мама благословит нас, я тоже дам свое согласие и приму ваше предложение. Видите, я покорная и послушная дочь. И обещаю вам быть такой же супругой. Но и вы мне пообещайте непременно…
– Все, что только вы попросите, несравненная Пандора! Для вас, а я надеюсь на взаимную уступчивость, отныне ни в чем не будет отказа. Итак, как говорят арабские джинны: «Слушаюсь и повинуюсь!»
Марта, чтобы крепче стоять на палубе, которая то и дело кренилась с одного борта на другой, взяла его под руку, ласково глянула в глаза сенатора, которые приняли строгое выражение.
– Обещайте, что вы не станете причинять больше страдания своему сыну и благословите брак Вальтера и девушки, которую он полюбил… Вы это вроде бы уже обещали Вальтеру, так не отступайте от своего слова, которое, возможно, дали в расстроенном состоянии. А я в Амрите найду себе добрую подругу. Мне жаль Вальтера, он так страдает от разлуки с любимой женой. И от вашей, Отто, суровой непреклонности. Так вы мне обещаете?
Яхту резко качнуло на крутой волне, Отто прижал руку баронессы к своей груди покрепче, сделал над собой титанической усилие, чтобы не отвести глаза и не выдать отчаянного волнения души голосом.
– Обещаю, милая Пандора! Обещаю сделать все возможное, чтобы Вальтер нашел свое счастье. – А про себя подумал: «Я не уточняю, с кем он найдет это счастье, и это мне будет в оправдание перед лицом всевышнего суда за произнесенную клятву. Ну а ты, моя прекрасная Пандора, со временем будешь жить только моими интересами… А пока тешься иллюзией свободы и права выбора!» – Ох ты-ы, – воскликнул он, внимательно посмотрев вокруг себя на волны с появившимися пенистыми «барашками» на них. – Ветер крепчает. Дорогая, тебе действительно необходимо спуститься в каюту. Здесь становится небезопасно. – И пошутил, чтобы снять напряжение до предела натянутых нервов: – Я понимаю, заманчиво явиться перед лицом всесильного бога морей и посоревноваться в красоте с его супругой Амфитритой, но такую жертву я не могу принести даже моему покровителю Посейдону!
– Я же говорила, что все мужчины – эгоисты! – напомнила Марта и, напустив на себя строгость, погрозила Дункелю пальцем.
Проводив Марту до каюты и испытывая угрызения совести от только что данной клятвы, которую он уже не в состоянии выполнить, Отто подошел к рубке. Его верный друг, точно не догадываясь, о чем шел разговор на баке, из деликатности ждал, что фрегаттен-капитан сам скажет об этом.
– Фридрих, надо включить двигатель. Будем на полном ходу удирать от урагана. Майкл, где этот Русский Медведь? Ушел в свою берлогу или на вахте?
