– Стою в пробке, – попытался я соврать.
– В очереди за мозгами? Ноги в руки – и в следственный комитет, адрес скину.
– Зачем? Я же в это… как его, Замуравино должен ехать.
– Заплескавино – это, во-первых, а, во-вторых, я выяснил имя следователя, который выезжал на место. Точнее, выезжала. Дуй сначала к ней, знаю ее лет пять, договорился о том, чтобы ты с ней пообщался. Имей в виду: по телефону они не особо любят такие вопросы обсуждать. Будет ждать тебя в кафе за углом комитета через час. Поплавская Ольга Валерьевна, фото пришлю в ватсап. После нее сразу дуй в его дом, только ей не говори, куда поедешь.
– Окей, – ответил я, но телефон уже дал отбой.
Почистив зубы и умывшись холодной водой, я накинул стоптанные кеды и пальто, уже на самом выходе из квартиры вспомнил про то, что я теперь автомобилист, и прихватил с комода ключи от машины.
На улице снова шел дождь. Мой внешний вид явно не вязался с образом владельца дорогого черного внедорожника, который терпеливо ждал меня под окнами. Мотор плавно и игриво зарычал, и автомобиль унес меня на встречу.
В кафе за углом следственного комитета было достаточно пусто, завтрак уже давно закончился, а обед еще не начался. Я сел в дальний угол лицом к входу и, заказав кофе с сэндвичем, принялся есть. До назначенной встречи оставалось около десяти минут. Однако ни через десять, ни через двадцать минут, ни через полчаса никто не пришел. Ожидание тянулось мучительно долго, я поел, выпил кофе, успел собрать домик из зубочисток и принялся за укладку крыши из кусочков салфетки. Уже начал подумывать о том, что приехал напрасно.
– Сажин? – послышался звонкий и при этом строгий женский голос.
– Да, – ответил я, чуть вздрогнув от неожиданности.
Передо мной стояла женщина лет тридцати в гражданской одежде.
– Диме скажи, чтобы не задавал мне больше никаких вопросов по телефону, только лично. Столько лет знакомы, а запомнить не может!
– Он в больнице.
– Да хоть в морге! Только лично!
– Но…
– Ближе к делу. Что вы хотите узнать про Шульца? На моей памяти одинокими сердечниками СМИ еще не интересовались.
– Он выдающийся…
– Да, нумизмат, я слышала это несколько раз от граждан Панина и Громова. Только суть дела это не меняет. Сердечный приступ, начал падать, ударился об угол комода затылком.
– Кто такой Громов?
– А ты, в отличие от Димы, вообще не готовишься?
– Не успел, – ответил я.
В глубине души мне было обидно слышать это второй раз подряд. Обычно бабки, кошки и соседи—алкаши не упрекают меня за незнание каких-то нюансов.
– Ну, так что помешало? Громовы – его ближайшие соседи.
Ольга Валерьевна Поплавская была сама деловитость, она не желала тратить на меня ни одной минуты из своего драгоценного рабочего времени.
– Шульц очень закрытый человек, как вы узнали про Панина? – спросил я.
– Он обнаружил покойного, он же вызвал полицию и скорую. Этот неадекват буквально кричал в трубку про убийство.
– Он был в доме, когда вы приехали?
– Да, натоптал там жутко, все заляпал руками.
– Почему вы не подумали, что это он? – спросил я, но тут же пожалев об этом, поймав на себе откровенно укоряющий взгляд.
– Потому что подъехать к дому Шульца незаметно невозможно. Соседи пенсионеры и всегда дома. Они видели, как такси с Паниным приехало в полдень, через час поступил звонок в службу «112», а смерть наступила, как выяснил криминалист, тремя днями ранее. Последний, кто был у него при жизни, опять же Панин, но это было примерно с неделю до того, соседи видели, как он приезжал и уезжал.
