– Затрудняюсь сказать, я тут первый раз, – ответил я и попытался изобразить милую улыбку.
– Ожидайте, – сурово ответил охранник и ушел в свою будку—музей.
Через минуту вернулся.
– На вас заявки на пропуск не было, пустить не могу. Или звоните Василию Петровичу, или – не обессудьте, – отрезал ЧОПовец.
– Послушайте, Громов мой дядя, я видел его еще ребенком, сейчас вот приехал в гости, сюрприз хочу сделать, плох он совсем.
– Знаю я вас, наследнички повылазили… – буркнул он себе под нос.
– Что вы сказали?! – на рефлексе спросил я.
Мой тон получился достаточно агрессивным, что оказалось неожиданным даже для меня.
– Ничего. Улица архитектурная, дом 13, проезжайте, – угрюмо ответил он и пошел открывать ворота.
За воротами было две дороги, которые расходились направо и налево, я уже хотел идти к охраннику, но он, словно почувствовав немой вопрос, махнул рукой влево. Нужный мне дом оказался в самом конце поселка. Здесь уже не было высокого забора, его функцию выполнял высокий и густой лес. Дома со стороны дороги имели небольшие ограждения, а со стороны заднего двора, выходившего к лесу, были огорожены более основательным забором.
Дом Громова – белый, двухэтажный, с большой мансардой и беседкой вдоль дороги —выглядел достаточно скромным на общем фоне и стоял в отдалении от остальных. На участке женщина почтенного возраста подстригала кусты. Когда я подъехал к калитке, она прервалась, поправила шляпку и неуклюжей походкой, придерживая одной рукой спину, а в другой неся большой секатор, направилась мне навстречу.
– Добрый день! – кивнул я ей, выходя из машины.
– Здрасьте, – ответила она.
– Василий Иванович дома? Мне нужно с ним пообщаться.
– Дома. Как вас представить?
– Капитан Ларин, следственный комитет, – уверенно и сухо ответил я.
– Хорошо, подождите, пожалуйста, – сказала она и, тихонько охая на ходу, пошаркала в дом.
Чуть позже дверь распахнулась, и она жестом пригласила меня в дом. Я открыл калитку и вошел во двор. Он был аккуратным, было видно, что за территорией они следят.
– Василий Иванович в кабинете, ждет вас. Проходите, пожалуйста, прямо до конца и налево.
– Спасибо.
Я постучал в массивную, из натурального дерева, дверь, не дожидаясь ответа, толкнул ее и вошел. Небольшой кабинет был обставлен двумя деревянными шкафами до потолка. Один заполнен книгами, а второй – фотографиями в рамках и фарфоровыми статуэтками. В дальнем углу стоял стол из красного дерева с резными ножками, напротив которого горел камин. В комнате было очень накурено, а раритетный патефон крутил Розенбаума.
– Здравствуйте! Чем обязан? – спросил Громов хриплым голосом, одновременно поднимая иглу с пластинки.
– Добрый день! Я хотел бы переговорить с вами по поводу смерти вашего соседа.
– Михаила Остаповича? Так ведь приходили уже ваши, я все им рассказал, что еще вы хотите услышать?
– У меня есть еще несколько вопросов.
– Да ну! Новые подробности? – поинтересовался Василий Петрович.
– Можно и так сказать. Как давно вы знакомы с гражданином Шульцем?
– Лет десять, не меньше. Как переехал, так и познакомились. Вы знаете, очень интеллигентный человек. Ему пришлось купить большой участок, чтобы его дом не застроили со всех сторон.
– Почему?
– Ну, как же, Михаил Остапович потомственный дворянин, это было видно по всем его повадкам. Он часто рассказывал мне, что именно на месте его дома было их фамильное поместье, и для него было очень важно отстроиться именно здесь. А когда здесь началась застройка элитного поселка, на окончательной схеме его дом оказывался в самом центре, без леса и со смешными пятью сотками на заднем дворе. Он недолго возмущался, встретился с кем—то из руководителей строительной компании и купил у них всю оставшуюся землю, заплатив в несколько раз больше. Так я стал его единственным соседом. Вооон там крыша, это его дом, – сказал Громов, одной рукой отодвигая шторку за своей спиной, а другой указывая на дом, стоящий в сотне метров, слегка огороженный деревьями.
