Сокрытые - страница 30

Бабушка предпочитала независимость и уединение, а к концу жизни перестала общаться со всеми родственниками. Когда она умерла, мне только-только исполнилось тринадцать. Шкатулка отправилась на самое дно папиного сейфа, сверху ее завалили коробками с патронами, а спереди прикрыли тяжелыми ружьями. Но время шло, и однажды я потребовала вернуть наследство. «Свадебная традиция прервалась, – горячо убеждала я родителей в свой девятнадцатый день рождения, – а держать красоту взаперти – кощунство!» Мама в ответ безразлично пожала плечами, папа молча вытащил шкатулку, сунул ее мне и принялся укладывать обратно наш домашний арсенал. Так увлечение снова проснулось, да вдобавок заиграло новыми красками. Теперь меня узнавали многие продавцы в ювелирных магазинах, а знакомые антиквары звонили, если у них появлялись интересные вещицы. Каждый тратит заработанные деньги по своему усмотрению: одни уезжают на острова или в заснеженные горы, другие скупают произведения искусства или технические новинки, а моя слабость – камни во всем многообразии их видов, форм огранки и размеров. Но сколько бы украшений с раухтопазом я ни перемерила, так ни одного и не купила, все казалось, не хватает в них чего-то. До сегодняшнего дня.

Расставшись с Джилл около полуночи, я забежала в супермаркет, схватила первую попавшуюся банку кофе – ничего, еще будет время разжиться чем-нибудь получше, а завтра обойдусь и этим – влетела в квартиру и, не раздеваясь, бросилась рассматривать удивительный кулон под ярким светом настольной лампы. Металлическая спираль ползла от подвесного ушка вниз; она широкими завитками огибала камень до середины, крепко вцепившись в него, но оставляя нижнюю половину открытой. Цвет кварца менялся по всей длине от темно-коричневого, почти черного, до бледно-серого; местами виднелись вкрапления, похожие на тонкие волоски. Выступы, выбоины, сколы, трещинки и царапины только подчеркивали мастерство природы и уникальность изделия. Мне не давал покоя вопрос, кто и почему оставил кристалл таким, но сердце подсказывало: рано или поздно нам суждено было найти друг друга. Эту вещь как будто создали лично для меня: незнакомый ювелир заглянул в мою душу, достал оттуда желания и воплотил их в холодном камне всех оттенков дыма. Я твердо решила выкупить кулон, сколько бы за него ни попросили, но сначала предстояло съездить в Калмси.

Я завела будильник на семь утра и, как обычно перед сном, долго стояла под горячим душем. Потом почистила зубы, тщательно смыла косметику и, пока расчесывала спутавшиеся кудри, присматривалась к отражению в зеркале. Наедине с собой мы все выглядим по-другому: маски спадают, движения замедляются, дыхание становится спокойнее и глубже, да и нравимся мы себе больше. Не нужно ничего доказывать, никуда торопиться; разве можно сравнивать себя с кем-то, если ты сейчас один, если ты лучшее, что есть в этой комнате? А что ждет в другой? Я отложила расческу на раковину, повесила приготовленную пижаму на крючок и, как была обнаженная, босоногая, прошла в спальню, надела на шею увесистый кулон и нырнула в постель. Пусть не сразу, но раухтопаз признал меня: он начал понемногу согреваться, наполняясь теплом тела; края уже не казались острыми, не царапали кожу, лишь приятно щекотали. Я поглаживала его, а пальцы сами узнавали каждую неровность, скользя по металлической спирали, спускаясь по выступам твердых граней и поднимаясь обратно. Мы быстро сблизились, осталось выбрать подходящее имя, и камень окончательно станет моим.