– Леневра, успокойтесь. Совет дал мне разрешение на переселение Сольд в мою скромную обитель. Поймите, я помогу ей.
– Все мы знаем, что вы сделаете. – Она ткнула ему пальцем в грудь. – А совет… да они такие же помешанные, как вы! Я не позволю! Только не мою дочь! Не так, только не так!
– Леневра, никто не причинит вашей дочери вреда. Она – уникальный экземпляр.
– Нет!
Внезапно она рухнула перед ним словно подкошенная и начала задыхаться.
– Леневра, давайте освежимся, вы взвинчены из-за пустяков. – Темный маг поднял ее за подмышки. – Не заставляйте меня применять силу.
Мать вдруг кивнула и пошла вслед за ним к выходу. Я долго стояла, прижимаясь к стене, совершенно не понимая, что произошло. Почему мать хотела забрать меня: из благих побуждений или недовольная потерей игрушки, над которой, как выразился брат, можно ставить опыты? Кому из них, матери или господину Розеншалу, можно доверять?
Думается, никому.
Я рискнула осмотреться. Первое, что бросалось в глаза, – полная пустота, будто трехэтажный особняк вымер. Здесь было чисто и относительно уютно, но не сновала прислуга, не бранилась кухарка. Не было вообще никого и ничего. Но более всего меня пугал запах, сладковатый, как пахла недавняя смерть. Или мне так казалось? Уж больно много тут росло белых лилий, во всех залах и комнатах, коридоре и лестнице, в каждой вазочке стояла веточка. Возможно, все дело в них.
Я вернулась к себе, но не успела даже причесаться – в дверях показалась худенькая служанка неопределенного возраста. Лицо ее было землистое, а взгляд пустой. В руках она вертела лист бумаги.
– Пройдите завтракать, госпожа. И вот, это вам.
Она скрылась быстрее, чем я успела хотя бы поблагодарить.
«Сей скромный гардероб принадлежит вам, посему выберите любое платье. Также не отказывайте себе в украшениях и любых других мелочах. Вы – дома».
Я заглянула в платяной шкаф, провела ладонью по мягкой ткани. Мне приглянулось платье в пол из синего шелка, лиф которого украшала сапфировая брошь – если уж быть пленницей, то не отказывая себе ни в чем. Волосы уложила в косу, прыснула духами (чуть приторными) на запястья, за ушами и направилась в столовую.
Мой спаситель уже занял место во главе стола из красного дерева. Мне предназначался стул с противоположной стороны, и я с удовольствием заняла его. Куда спокойнее находиться напротив господина Розеншала, а не подле него. Третьим гостем за завтраком стал Рейк, нервно складывающий салфетку.
– Вы очаровательны, золотце, – господин Розеншал причмокнул губами. – Как вам ваша комната?
Я склонила голову в благодарственном поклоне.
– Она замечательна.
Одобрительный кивок.
– Ваш брат хотел с вами обсудить нечто важное, не так ли?
Рейк скомкал салфетку и отбросил ее в сторону.
– Сольд, я вынужден просить у тебя прощения. – Он встал так резко, что уронил свой стул, и, не обратив на это внимания, подошел ко мне.
– За что? – Я непонимающе хлопала ресницами.
– За все! – обреченно простонал брат и вдруг упал передо мной на колени. – Сольд! Тогда… три года назад… я продал тебя рабовладельцам.
Господин Розеншал преспокойно намазывал булочку маслом, а брат уткнулся носом в мой живот и разрыдался, как маленький. Спина его сотрясалась, сам он безостановочно всхлипывал. Я машинально провела рукой по жирным волосам, напрягла слух.
– Рейк, ты…
– Да, продал! – Он глянул на меня покрасневшими глазами, высморкался и вновь ткнулся в мой живот. – Когда тебя выгнали из академии, мама стала проявлять к тебе слишком… много внимания, она читала книги, ездила к лекарям и ученым… она хотела вернуть твои силы и совсем забыла обо мне.
