Она убила вампиршу до того, как я успела получить хоть какую-нибудь ценную информацию.
– Премного благодарна, – ядовито говорю я.
Кол переворачивается в воздухе, и я призадумываюсь, действительно ли столкновение будет умным шагом с моей стороны.
– Ты что, не знаешь, что вампиров нельзя слушать? – возмущается девушка.
Ее глаза снова вспыхивают, искрятся, и я непроизвольно отступаю на шаг назад. Сейчас я злюсь сама на себя. Ни одна чертова девица-охотница не заставит меня бежать, даже если она может заставить предметы летать. Я опять делаю шаг вперед; ее глаза ничего не упускают. Она поднимает бровь, перед тем как продолжить:
– Они все лжецы. Они просто засасывают тебя.
«Это что, каламбур?» – думаю я.
– Просто у тебя тут Дверь, выпускающая вампиров, в… как ее? В комнате пожертвований? Это не значит, что ты должна быть стервой. – Я выдергиваю гвоздь из книги, вытираю об испачканные солью джинсы – теперь уж их точно придется стирать – и засовываю его обратно в карман.
– Слушай сюда, идиотка, здесь нет Двери. – Она моргает, затем ее взгляд суровеет. – Или не было. Что ты натворила?
– Нарния. – (Я даже не услышала, как подошел Райан. Я растяпа; если бы я была настоящей охотницей за демонами, уже миллион раз погибла бы.) – Оставь ее в покое.
– Какого черта ты делаешь с этой непосвященной? – спрашивает Нарния.
Что за имечко? Это имечко той, которая носит сшитый на заказ наряд от Анны Суи. Ненавижу ее.
Она также делает ударение на слове «этой». Что заставляет меня подумать, какие истории рассказывают обо мне. Помимо того что я единственная простая смертная, которая открыла Дверь и с которой тем не менее до сих пор общаются охотники.
Я выросла и преодолела свой адский эгоизм, Нарния.
– Она убила много демонов, – говорит Райан. – Она знает, что делает.
Он целиком на моей стороне. Я люблю его. Не люблю, в смысле, а люблю… ну вы меня поняли. Кроме того, весьма приятно, что кто-то ценит, что мне довелось совершить.
– Дерьмо! – говорит она.
Ладно, что бы там ни было.
– Послушай, эта вампирша могла что-то рассказать. Я связала ее солью. Мы могли узнать что-то полезное.
– Вампиры лгут. Демоны лгут. – Нарния перешагивает через вампиршу и смотрит мне в лицо. – Я слышала, ты прикоснулась к Двери. Чертовски глупо для того, кто знает, что делает.
– Так, значит, ты знаешь, что делаешь? – спрашиваю я. – Тогда скажи нам, почему Дверь в моей закусочной исчезла. Вперед. Мы слушаем.
Нарния колеблется, затем отходит. Очко в мою пользу.
– Так я и думала. – Я поворачиваюсь к Райану. – Может, мы уйдем? Здесь что-то воняет.
Я исполнила отличную драматическую сцену из жизни золотой молодежи, должна вам сказать.
Райан закатывает глаза:
– Мы уходим. Я узнал, что мне надо было.
Я отчаянно пытаюсь придумать, что бы такое полуоскорбительное сказать Нарнии, что при этом будет звучать невинно, но эта идея с треском проваливается. Я поднимаю бровь и надеюсь на лучшее.
– Нарния говорит, что не знает, как закрылась Дверь. Это значит, что мы имеем дело с чем-то новым. Такой информации у нас прежде не было. – Райан разворачивается на каблуках, полы плаща взлетают. – Пойдем, – бросает он через плечо.
Он не прощается с Нарнией. Я одариваю ее фальшивой улыбкой, перед тем как уйти вслед за Райаном.
Я очень довольна, что мне не придется избавляться от трупа вампирши. Бедная Нарния, совсем одинешенька в платье от Анны Суи и с пудрой «Клиник».
