– Говорю же, не знаю я. Доктор, у меня в личном деле есть выписка от военврача второго ранга Михайловского, амнезия у меня, вследствие контузии, это он так написал, а не я придумал.
– А где вы видели Петра Алексеевича? – удивился врач.
– В санбате под Камышином, мы тогда из окружения только вышли, я вообще как овощ был.
– Ясно, а я только хотел спросить, не было ли у вас контузии, а вы и рассказали. Остальные ранения я и так видел. Кстати, в ноге у вас что было, осколок?
– Ага, – кивнул я.
– Больно уж края неровные.
– Так я ножом его вытаскивал, а позже доктор на берегу рану расширял, чтобы вычистить…
– Как это ножом вытаскивал, сам? – уставился на меня врач.
– Да так, лежишь под обстрелом, какие уж тут врачи, нож полил спиртом, да и вытащил его, он не глубоко был.
– А обрабатывали чем? Тоже спиртом?
– Мочой, док, это ж самый лучший «обеззараживатель»!
– Народная медицина, ох уж мне ваши деревенские коновалы!
– Зря вы так, док, как же наши предки лечились, без городских врачей? – усмехнулся я.
– Вот и помирали в тридцать лет от такого лечения! – док свернул разговор, потому как появилась вчерашняя санитарка и принесла поесть.
В этот раз ел все-таки сам и с большим аппетитом. Съел все, до крошки, даже миску вылизал. Пить сегодня дали чай, даже с куском сахара, люблю сладкий чай, даже с медом пил всегда с сахарным песком.
После завтрака захотел слезть с кровати и сделать наоборот, да вот хрен там, только ногу свесил, как тут же скрутило.
– Экий ты прыткий! Куды собрался-то? – тетка сердито взглянула на меня и помогла закинуть ногу назад. – Что, до ветру захотелось?
– Ага, только вот не знаю как?
– В утку, как еще! Ну-ка, – тетка достала из-под кровати железную приблуду и ловко сунула ее под меня. Даже мысли не было терпеть, организм взял свое, и я быстренько опорожнился.
После туалетных процедур меня оставили одного. Блин, забыл даже спросить, как Петро там? Жив ли хоть или уже… Только подумал, как заявился вчерашний комиссар с дико не выспавшимся лицом.
– Здравия желаю, товарищ батальонный комиссар. Тяжелая ночь? – поинтересовался я.
– Здравствуй, сержант, и не говори. Фрицы в городе такое устроили…
– Совсем плохо?
– Держимся пока, насколько хватит, неизвестно. Ночью чуть КП армии не захватили, десант какой-то немцы запустили.
– Через овраг прошли? – спрашиваю я.
– Точно! А как…
– Да так и думал, что там могут ударить. Там стык у нас был, самое слабое место, нащупали, значит, суки?
– Что-то ты какой-то уж больно умный для сержанта, – задумчиво, настороженно так глядя на меня, произнес комиссар.
– А что, сержант должен быть тупым? – я усмехнулся. – Я вообще-то еще два дня назад, девятнадцатого сентября, вообще простым красноармейцем был, это комдив Родимцев меня наградил, за ночную атаку.
– Вон чего, то-то я думаю, что это за сержант такой, о котором в штадиве говорят. Пропал, говорят, без вести, а так воевал хорошо…
– Это вы сейчас про меня? – не поверил я своим ушам.
– А вот не знаю, – развел руками комиссар, – я в штаб дивизии ночью переправился, хотел твоего ротного найти, как его?
– Нечаев, старший лейтенант Нечаев, – машинально ответил я.
– Во-во, Нечаева. Так и не смогли связаться, немец долбит как очумевший. Что мне оставалось делать, генерала Родимцева сюда везти, чтобы он тебя опознал?
– Нет, конечно. А у вас сроки горят? Я ведь никуда не сбегу, слезть-то и то не могу.
