– С прибытием, – сказала она.
– Тётушка Фазилет, – взмолилась я, – я очень есть хочу.
– А кто не давал вам за ужином есть? – Строго спросила она.
– Моя гордость и упрямство, – пожала плечами я.
– Этого в вас в избытке, – всё ещё ворчала она, – через пять минут на складе с мукой.
– Да, мой командир! – Улыбнулась я.
Тётушка Фазилет была турчанка, тучная женщина среднего возраста. Когда я хотела чего-то вкусненького или просто поесть, то прибегала к ней. Она учила меня выбирать продукты и готовить. Если бы знала мама, то точно упала бы в обморок, поэтому мы тщательно скрывали факт моего пребывания здесь.
– Как вы? – Начала она, зайдя на склад.
– Неплохо, была бы моя воля, то я бы навсегда осталась там жить, – говорила я, сидя на мешке с мукой и уплетая тёплый ужин.
– И в кого такая упрямая? – Качала головой она.
– Кто? – Удивлённо спросила я, – моя матушка?
– Обе хороши, – ворчала она.
– Очень вкусно, – подмасливала я её, – здоровья вашим рукам.
– На здоровье, дочка, – она приобняла меня за плечо и отпустила, – кушай, не спеши. Я пойду.
– Спасибо, – улыбнулась я.
Кухарка ушла, и я осталась в одиночестве. Почти расквитавшись с ужином, я собиралась вставать и незаметно ретироваться, как услышала голос мамы, которая спустилась на кухню.
– Катрин не прибегала? – Спросила она.
Я испугалась, что буду поймана, и моё слово и гордость пошатнутся.
– Нет, – спокойно отвечала тётушка Фазилет.
– Фух, – шепнула я и, подойдя к двери, стала подсматривать в щёлку.
– Она ничего не съела, – жаловать она женщине, – упрямая девчонка.
– Вы тоже хороши, – не боясь, отвечала Фазилет, – могли бы быть снисходительней.
– Я просто никак не могу прийти в себя от того шрама, что я увидела на её плече!
– Какого шрама? – Удивилась кухарка.
– Огромного и безобразного! – Схватилась она за голову, – моя дочь изуродована! Как я теперь её замуж выдам? Кому такая нужна?
– Спасибо, мам, – шепнула я сама себе.
– Не преувеличивайте, – пыталась успокоить её женщина.
– Если только собрать огромное приданое, то, может, её и возьмут. За что мне боги послали такую дочь?
– А мне такую мать, – я говорила сама с собой.
– И всё же будьте поласковей. Она ещё ребёнок.
– Отнесите ей еду, – сухо сказала мама и, развернувшись, ушла прочь.
Тётушка Фазилет вслед за ней начала выключать свет, показывая, что тоже собирается уходить. Я же, убедившись, что никого нет кроме нас на кухне, тихонько вышла из засады.
– Спасибо за вкусный ужин и что не выдали, – поставив посуду на стол, я обняла женщину. Она была пышной как булочка, и руки едва сходились на её талии.
– Оставь там, – кивнула она на мойку, – я сейчас помою.
– Я и сама справлюсь, – перенося посуду к воде, сказала я, – вы лучше посидите рядом, – я поставила стул, – я, может, вам что-то расскажу, – хитро говорила я.
Женщина не возмущалась моей хозяйственности. Она была уверена, что в этом женское предназначение и сила. И я обожала проводить здесь время, особенно когда никого нет.
– Много шума наделал какой-то шрам. Что случилось? – Спросила тётушка.
– Вот он, – я повернулась, оголяя спину.
– О Аллах! – Воскликнула она, закрывая рот рукой, – что за зверь напал на тебя?
– Барсук.
– Она ещё шутит! – Возмутилась она, поворачивая мою спину к свету, чтобы лучше разглядеть.
– Волк-волк, – поспешила ответить я, чтобы не сводить с ума женщину, – белоснежный красивый волк. И он напал не на меня…
– Кого же ты спасла? – Медленно садясь на место, спросила она.
