На это Парвус просил у Министерства финансов рейха «всего» 2 миллиона марок. Он их получил. И его усилия не пропали даром, но об этом станет ясно позже. А пока стояли апрельские дни 1916 года…
3
Вся площадь Цюрихского железнодорожного вокзала «Zurich Hauptbahnhof» была наводнена таксомоторами различных марок цивилизованного, продвинутого в техническом плане, мира. Здесь томились в ожидании клиентов французские Ситроены, английские Астон Мартин, немецкие Мерседесы. На их бортах красовались желтые «шашечки», придуманные для такси американским бизнесменом Джоном Найлсоном, любившим шахматы. Попадались и конные экипажи, однако публика предпочитала коней железных, так что извозчикам «старого закала» приходилось невесело. Казалось, машин было больше пассажиров прибывающих в Цюрих и убывающих из него.
Полковник Бабочкин, он же Солист (будем его так в дальнейшем именовать, дабы избежать путаницы), выбрал французский Ситроен зеленого цвета. Шофер – молодой, розовощекий, улыбчивый парень, с услужливой торопливостью от томительного ожидания, усадил пассажира на заднее сиденье, включил мотор, погнал авто в отель «Glockenhof Zürich» на Зильштрассе, 31, в Старом городе. Швейцария не поддалась на уговоры Антанты и Тройственного союза принять участие в «мясорубке», сохраняла вооруженный нейтралитет, отгородившись от Германии оборонительными сооружениями, чего же не улыбаться жизни? Воздух тихой, спокойной Швейцарии живительным источником вливался в легкие полковника русской контрразведки, бальзамировал его душу. Не хотелось и думать о возвращении на войну. Выполнив задание, ему предстояло перебраться во Францию, вступить в Русский иностранный легион.
Отель рекомендовал Солисту военный чиновник и руководитель операции Кошкин, хотя выбор оставил за ним. Её он окрестил, так же как и значился по бумагам Охранки Яхновский – «Сократ».
Шофер был не только улыбчивый, но и разговорчивый. Общение с ним по-французски, который Сократ прекрасно знал, равно как и немецкий, оказалось полезным, хотя и несколько утомительным. Всю дорогу парень, представившийся Леонардом Мейером, не закрывал рта, распространяясь о красотах и великолепии Цюриха. Посоветовал непременно посетить Кунстхаус – художественный музей на Хаймплац.
Сократ ответил, что непременно это сделает, но сначала решит деловые проблемы, так как он русский коммерсант из Тернополя.
–О-о, там сейчас война!– воскликнул Леонард, покачав укоризненно головой неясно в чей адрес.
Еще какая, хотел ответить полковник Бабочкин, но передумал – хватит уже шоферу знать больше того, что он уже ему сказал. И все же поинтересовался, где в Цюрихе обычно собираются по вечерам или поболтать средь бела дня русские эмигранты.
– В пивной «Zeughauskeller», на Банхофштрассе, – сходу ответил Мейер. – Там любимый клуб многих иностранцев, сами швейцарцы предпочитают пабы попроще, или вовсе пьют пиво у себя дома. Мы не такие общительные, как вы.
То-то я и смотрю, ухмыльнулся Солист.
Отель на Зильштрассе не производил впечатления фешенебельного, что понравилось полковнику – он не любил роскошь и вообще разведчику нужно быть простым и незаметным. Обычный «французский» светло-желтый длинный дом с обрамленными коричневым камнем окнами, мансардами под покатой крышей. Внизу – справа и слева от входа – магазины одежды, бижутерии, бар-кафе, во внутреннем дворике – ресторанчик под тентом, закрытый пока по причине неустойчивой апрельской погоды. Правда, в Цюрихе уже откровенно чувствовалась весна, не то, что под Тернополем и вообще ТАМ… О том, что происходит «там» опять же думать не хотелось, но забывать, зачем он приехал в нейтральную Швейцарию Бабочкин не собирался.
