– Мне надо его спросить… как его назвать: «ваше благородие» или «высокоблагородие»?
– У нас любому начальству говорят одинаково «господин». Хоть ты генерал будь, тебе скажут «господин генерал»! – услышал Неделяев.
Солдату было лет двадцать пять, он смотрел на парня умными с хитринкой глазами.
– Обратись «господин штабс-капитан». Что спросить хочешь?
Неделяев помялся, объяснил:
– Если заплатят, мы можем овцу зарезать. Или вы её так заберёте?
– Это пусть он тебе скажет.
Маркел отнёс вёдра с водой в кухню, постучал в дверь горницы, услышал «да!» У стола сидели тот, кто прикатил на двуколке с парусиновым верхом, это был фельдшер, и второй, который приехал на подводе: писарь. Фельдшер, мужчина лет тридцати пяти, перебирал одной рукой лежавшие перед ним на столе порошки, видимо, считая их, другая рука с карандашом прижимала к столу листок бумаги.
Писарь был не старше двадцати, он держал перед собой развёрнутую газету; это он сказал «да!» Маркел прочитал название газеты «Слово народа».
– У тебя дело? – спросил писарь.
Глядел на вошедшего и фельдшер, у него было выражение человека невесёлого, вынужденного постоянно утешать.
– Мне надо спросить господина штабс-капитана! – подтянувшись, произнёс Неделяев твёрдо и независимо, как мог.
Говорить об овце он не собирался. После того внимания, каким его оделял Москанин, он желал любому обладателю власти задавать вопросы о человечестве.
– Он занят, – писарь бросил взгляд на закрытую дверь в комнату. – Говори нам!
Неделяев едва не повторил, что ему надо увидеть штабс-капитана, – не решился и степенно проговорил:
– Узнать бы вашу идею…
– Книги читаешь? – живо спросил молодой человек, складывая газету и кладя её на стол.
– Раньше читал, пока скучно не стало, – сказал Маркел с ноткой пренебрежения к прочитанному.
Фельдшер повернулся к нему на стуле:
– И что же ты читал?
– Басни графа Льва Толстого – про волка и журавля, волка и козу, волка и кобылу… – ответил Маркел с пресным видом и требовательно обратился к молодому: – Вы зачем войну ведёте?
Тот принял строгое выражение и охотно заговорил:
– Народ избрал своих представителей в Учредительное Собрание. Оно должно было учредить законы нашей жизни в государстве. Но большевики разогнали Учредительное Собрание. Мы воюем за то, чтобы оно опять собралось. – Молодой человек не без гордости произнёс: – Наша часть – вся из добровольцев и зовётся «Отряд защиты Учредительного Собрания»!
– А как вам старый режим, царь? – спросил Неделяев.
– По старому режиму плачет лишь кучка монархистов! – наставительно произнёс доброволец. – А я – социалист-революционер: эсер! – отчеканил он последнее слово. – Иван Валерьянович, – он указал взглядом на фельдшера, – тоже эсер. И штабс-капитан Тавлеев – тоже. У нас в отряде немало эсеров. Мы за демократическую республику! Это значит – за такую, в которой народ свободно избирает власть. А большевики топчут демократию! – он пальцем коснулся газеты. – Вот здесь описано, сколько невиновных они убили без всякого суда.
Фельдшер сказал писарю, искоса глянув на Маркела:
– Они тут были, он должен бы про них понять…
Парень стоял молча; в горницу вошёл из комнаты штабс-капитан со словами:
– Я услышал разговор о политике!
Несмотря на военную форму – неновую, как сейчас приметил Маркел, – офицер выглядел опрятным домоседом.
– Ты хочешь разобраться, за что идёт война. Сядь и будь внимателен, – сказал он Маркелу.
