– И кто это оказался? – поинтересовался Лычко.
– А Хрофт его знает. – Ивар пожал плечами и сморщился от боли. Ушиб, по поводу которого Арнвид ругался довольно долго, до сих пор мешал двигаться. – Маленький, но крепкий, одежда вся серая, всякой мелочью напичкана ножами, веревками, бутылками какими-то… А еще на теле, под мышкой, крохотное тавро выжжено – крестик какой-то. Концы еще загнуты как-то хитро, против хода солнца…
– Мертвецкое коло! – Видно было, как посланник князя тиверцев побледнел. – Удача опять была с тобой, конунг! Ты выжил после встречи с воинами Чернобога!
– Не удачу надо благодарить, – хмыкнул подошедший Арнвид, – а вон того балбеса, голова у которого крепче, чем у инеистого великана!
И эриль потыкал пальцем в сторону Нерейда, который беззаботно храпел на лавке, подставив солнышку мускулистый, покрытый белыми полосками шрамов торс.
– Что еще за воины Чернобога? – поинтересовался Ивар.
– Когда Род начал творить мир, – голос Лычко стал торжественным, словно у жреца, произносящего гимн, – он создал себе в помощь двоих сынов, Белобога и Чернобога..
– Короче, – оборвал излияния русича Арнвид. – Если бы я каждый свой совет конунгу начинал с Имира, то меня давно бы выкинули за борт!
– Если короче, – не стал артачиться Лычко, – то это душегубы, поклоняющиеся самому черному из богов. Днем они могут быть кем угодно – купцами, мастеровыми, даже воинами. А ночью становятся убийцами. У них свои воеводы, волхвы, тайные знаки. Тот, кто желает смерти врага, должен найти скрытое капище и принести там жертву. Считается, что Чернобог услышит его и укажет своим воинам на обреченного…
– Знаем мы, как он укажет! – Арнвид презрительно фыркнул, – Жертва наверняка приносится золотишком, а к ней прикладывается кусок бересты, на котором все написано. У вас тут черты и резы кропать многие горазды…
– Горазды, да не в этом дело. – Русич покосился на лысого эриля как на сопливого несмышленыша. – Дело в том, что кто-то заплатил за убийство Ивара, и заплатил немало. Слуги Чсрнобога задешево не продаются… А взяв заказ, исполняют его, чего бы это им ни стоило!
– То есть будут еще попытки? – Ивар ощутил холодок в груди. Его пытались убить десятки, если не сотни раз, но всегда лицом к лицу, а не тайно, в спину, подкравшись из-за угла.
– Обязательно! – кивнул Лычко. – Поэтому отправляемся завтра же, а сегодняшнюю ночь проведешь на драккаре, и пусть караульные бдят!
– Они и так бз… бдят так, что дышать нечем! – вставил слово проснувшийся Нерейд. Он потянулся и стал похож на громадного рыжего кота. – А что завтра выходим – это добро!.. Надоело на одном месте торчать!
Дюжие молодцы на причале навалились, крякнули, кто-то от избытка чувств помянул Ящера, струг со скрипом и плеском сдвинулся и поплыл прочь от берега. Река приветливо тыкалась в борта, ветер нес сырые запахи.
Ивар стоял на носу, не оборачивался. Знал, что с причала машут руками Васька Буслаев, Арнвид, Гудрёд с Рёгнвальдом, другие викинги, что остались в Хольмгарде. Незачем смотреть в лица тем, кого можешь в этом мире больше не увидеть.
– Как плыть на этом, конунг? – В голосе Сигфреда звучала растерянность. Струг хоть и похож на маленький, странно округлый драккар, все же совсем другой корабль: все тут чужое, непривычное. – Не перевернемся?
– Не должны, – Ивар повернулся к дружинникам. Те расселись на коротких лавках, растерянные, точно гуси, очутившиеся вместо привычного пруда в бурном море. Все ждали, что конунг вселит .в них уверенность, и никого не волновало, что у него самого душа утекла в пятки. – Весла вставьте и не ленитесь, а то Лычко со своими, что горазды только ложкой грести, нас обгонит…
