Между тем маленький щупленький официант в черном фартуке принес Страхову большой стакан кофе и мясной салат, подал столовые приборы, убрал от Никитина пустую тарелку из-под супа и поставил перед ним большое ароматное блюдо с жареной свининой. Никитин придвинул тарелку ближе и засунул в рот крупный дымящийся кусок окровавленного мяса в остром горчичном соусе, тщательно прожевал, и, проглотив, лукаво подмигнул Страхову:
– Красивую речь в суде загнул?
Страхов на мгновение растерялся, не понимая, всерьез ли задан этот вопрос.
– Я не знаю, что у вас там в Москве происходит сейчас, – объяснил он, смущенно и нервно, – Но здесь большинство дел проводится без присяжных. И цирк устраивать некому, а судье душещипательные слова ни к чему.
Никитин наколол на вилку кусочек помидора из салата, обильно политого оливковым маслом, и отправил его себе в рот, заев его куском хлеба. Раздался хруст корочки и клацание челюсти.
– Артем Михайлович не зря говорил, что у тебя мозг задом наперед думает, – проговорил Никитин с набитым ртом.
– Никогда этого не понимал, – проворчал Страхов, отводя взгляд от жующего следователя.
– Но застройщика ты отмазал, – подняв указательный палец вверх, с укоризной протянул Никитин и промокнул уголки большого рта салфеткой.
– Он был невиновен, – шумно выдохнув, возразил Страхов, – Они прогорели на поставщиках.
Никитин злобно усмехнулся, перегнулся через стол и, размахивая руками перед лицом Страхова, закричал:
– Они срубили миллиарды на этом деле и безнаказанные покинули страну, а люди без денег и жилья остались.
– Они уехали на Дальний Восток, а не в другую сторону, – твердым голосом проговорил Страхов, стараясь не потерять самообладание и уважительно относится к коллеге.
– Там еще раз такую схему провернут, – махнув рукой, развязно сказал Никитин и откинулся на стуле.
– Я второй раз бесплатно доказывать, что там все чисто, не буду, – сказал Страхов и, намереваясь поставить точку, добавил, – Это уважаемые люди, они разорились и теперь строят свой бизнес с ноля.
– В том-то и дело, что уважаемые, – закатив глаза, буркнул Никитин, – Люди, обладающие большим авторитетом, со временем забывают, что они тоже люди. Их сознание начинает играть с ними в игру, и они упиваются собственным совершенством, которое состоит с их мнении и своём несовершенстве. Высокомерие их растет, и в нем они костенеют.
Страхов устал от бесполезного спора и, решив сменить тему, спросил:
– Разве ты не хотел остаться в Москве, Андрей?
– Удивительно, но здесь мне платят больше, – моментально забыв о ссоре, восторженно сказал Никитин и, хитро улыбаясь, добавил, – Не так много, как тебе, конечно.
– Я просто выбрал помощь людям, – пробормотал Страхов, пожав плечами.
Никитин поперхнулся и стал кашлять, стуча кулаком по грудной клетке.
– Ты? – изумленно воскликнул он и загоготал. – Женя, ты там же где и был, в мире своих мнимых представлений. Оглянись, те, кому нужна защита, не могут себе позволить вашу контору. И одно дело в год в качестве благотворительности не спасет ваши продажные рожи.
– Ты везде видишь врагов, которые хотят тебя обмануть.
– Да? – подпрыгнув на месте, прикрикнул Никитин, – Тогда скажи, что ты никогда не защищал того, кто был действительно виновен.
Страхов упорно молчал и глядел в два черных глаза, пытливо смотрящих на него. Никитин торжествующе улыбался тем особым способом, которым улыбаются в моменты уличения преступника в виновности.
