Многие говорят, что после расставания с близким человеком спустя довольно короткий срок ты уже не можешь нарисовать в памяти его лицо, но это не про меня. Я помню Мари во всех подробностях, будто мы расстались пять минут назад. Помню ее непроницаемые, цвета крепкого кофе волосы, короткую, «под мальчика», прическу, бездонные карие глаза, хитрые и нежные, ямочки на щеках от улыбки, тонкие, как ниточки, брови… У меня много ее фотографий, но причина не в этом. Просто такие как Мари не забываются.
К фирменному прищуру Дженнифер совершенно необходимо привыкнуть, иначе так и буду реагировать, как побитая собака. Я поспешно склонился над рыбой и зачем-то отправил очередной кусок в рот. Тотчас пожалел об этом, через силу прожевал и стал смотреть в окно. Продавец кебабов жарил на гриле новую партию, перед ним никого не было, все разошлись. Солнце слепило глаза, отражаясь в окнах соседних зданий, и обдавало лицо жаром.
– У вас глаза красные, – сказала Дженнифер. – Дать вам капли? У меня есть.
От неожиданности я проглотил недожеванный кусок, вскинул голову и молча взирал на нее секунд десять. Она озабоченно рассматривала мое лицо.
– Не надо, спасибо… Всю ночь сидел за терминалом, – опять соврал я. Глаза до сих пор пощипывали от дыма, а вот что они красные – я не догадался.
– Ну как знаете, – сказала Дженнифер и замолчала.
Мне стало не по себе. Напоминание о дыре возбудило подозрительность. Чтобы не культивировать ее, я решил возобновить наступление по начальственной линии. Тем более, новостями Дженнифер меня не обрадовала – не могут, понимаешь, выяснить, кто средь бела дня шастает у нас по офису!
– Вы утром хотели со мной о чем-то поговорить?
Она удивленно подняла брови, затем покачала головой.
– Да, извините, мне все удалось решить с Артем Палычем.
– Что именно?
– Технические моменты по презентации, – она махнула рукой. – Регламент, доставка аппаратуры, хранение данных…
– Но вы и со мной что-то хотели обсудить, – не унимался я.
– Извините… Моя ошибка, я не до конца понимала, кто за что ответственен.
Ответ меня слегка обескуражил, отчего я лишь сильнее рассердился.
– В таком случае, расскажите немного о вашем отделе, Дженнифер, – продолжил я допрос. – Кто у вас чем занимается? С утра мы познакомились как-то скомканно…
На ее щеках появился легкий румянец.
– Да… Артур, я как раз хотела принести извинения за поведение своих ребят. Бойко сегодня какая-то муха укусила, он с утра на всех бросается. Вообще, он моя правая рука, многоопытный и ценный сотрудник… Когда мы поймали шпиона из Super, который устроился к нам в SP, Ярослав первым его заметил и принял меры. Вы наверняка слышали эту громкую историю?
– Нет, – сказал я холодно.
– Что ж, – она смутилась, – тем не менее, многие считают ее важным успехом моей команды. Раскрыть этого шпиона было непросто, он все обставил очень грамотно. Но мы обнаружили, причем довольно быстро. Также помогли…
– Многие – это кто? – перебил я.
– Что, простите?
– Многие считают эту историю вашим успехом. Кто – многие?
Она совсем смутилась и сказала тихо:
– Я имела в виду мое начальство и главных акционеров SP.
– А, вот вы о чем… Понятно, давайте дальше, – сказал я.
Она посмотрела на меня пристально, как бы изучая, к чему я веду и что еще собираюсь выкинуть. Скулы были напряжены и придавали взгляду агрессивность. Через пару мгновений от смущения ничего не осталось, и она продолжила:
