– И надолго в наших краях?
– Как напишу, так и уеду. Только машину починить надо, а то сломалась сегодня.
– Это наши молодчики зараз справят. Мой старший сын дюже хорошо смыслит в этих моторах.
– А где он? В городе? – с набитым ртом спросила Влада.
– Нет, здесь. На ферме трудится. И муж мой здесь же. И я. Все мы сюда перебрались. Сколотили избушку да живем.
– Давно?
– Давненько. Еще с тех пор, когда здесь дом стоял, один, вот этот, да амбар для скотины. Потом увеличилось хозяйство. Скотины прибавилось, полей. Стали выращивать зерно, подсолнухи, бахча появилась. Скота развелось на мясо и шерсть. Тогда и название дали – «Солнечная Долина». И понабежали лиходеи. Работнички золотые. Кто – сезонники, а кто и на постоянство. Обзавелись рабочей техникой, инструментами разными. Под них построили гаражи и амбары, мастерские. Скотный двор разросся, ажник на дрожжах. Построили зерновые базы, хранилища. Ой, всего и не перечесть.
Влада доела пирог и допивала чай. Сытый организм разомлел. Низкий голос домработницы убаюкивал. Ее смуглое блестящее от пота лицо оживлялось богатой мимикой. Руки проворно сервировали стол на веранде. Ноги без устали перемещали ее полное, сильное, энергичное тело. Наверняка от этой добродушной женщины можно получить уйму полезной информации. Надо бы втереться в доверие.
– Я совсем иначе представляла себе это место. Думала, оно тихое и заброшенное.
– Так и было еще пару лет назад. Здесь жил хозяин, я с семьей да Степан, старый хохол. Его лачуга стоит близь нашей. Это потом понаехали эти приблудные. Корми теперича каждый день эту ораву.
Все в этой женщине излучало добро. Даже ворчала она по-доброму, по-матерински ласково. Она сняла чан с мясом с плиты и понесла его на веранду. Туда же отнесла большую кастрюлю с отварным картофелем. Достала из духовки пирог и громко позвала вечерять.
Влада видела через окна, как работники стали стекаться к столу и рассаживаться. Она широко зевнула и потерла покрасневшие от усталости глаза.
– Шла бы ты спать, милка. Небось устала с дороги. С рассветом эти ротозеи шуму наведут на базу, хочешь – не хочешь, а проснешься.
– Пожалуй, пойду, – сонно согласилась та. Убрала за собой грязную посуду в раковину и вот тут Раиса Семеновна разглядела ее.
– Ба! Да ты никак сгорела! Места живого на тебе нет! На-ка, намажься, а то слягешь, – она достала из холодильника простоквашу и сунула Владе. Положила свою огрубевшую ладонь на ее лоб, – температуры будто нет. И то хорошо. И угораздило тебя обгореть так? Ну, ступай.
– Так получилось, – Влада вяло пожала плечами и побрела в спальню. Глаза закрывались на ходу. Она еле переставляла ноги. Жар исходил от обгорелых участков кожи и только усиливал общее недомогание. Она намазалась простоквашей и, не дождавшись пока та впитается, провалилась в глубокий сон.
Глава 5
Проснулась Влада, чуть забрезжил рассвет. Не по своей воле, понятно. От невообразимого шума под окнами. Она подошла к окну и увидела, как бурная деятельность развернулась по всему двору. Кричали все и наперебой. Должно быть, птицы, что извещают мир о рассвете, были глубоко оскорблены ущемлением своих прав.
Она потянулась, пристав на носочки. Отодвинула белоснежную занавеску и примостилась на краешке подоконника. Ей, человеку городскому до мозга костей, все происходящее вокруг было в новинку и в диковинку. Она впитывала атмосферу слаженного труда простого сельского хозяйства. Поискала глазами Даниила Алексеевича, но не нашла.
