Перед нами в долине внизу, как на ладони, расположились Карамахи, чуть дальше слева, на одном с нами уровне, но на другой горе – Чабанмахи, а дальше, через долину, и выше (хотя куда уж может быть выше!) – Кадар. Об этом нам сказал старший лейтенант Валиев.
– А вот скажите, товарищ старший лейтенант, – решил сменить тему Саша Ливанов. – Почему нас в армии на женщин не тянет?
– Я не знаю, Ливанов, почему тебя на женщин не тянет, – ответил Валиев. – Меня вот тянет!
Кто-то засмеялся.
– Так может это оттого, что вы нам бром в чай бодяжите?
– Кто, я? – удивился Валиев. – Тебе? Мне что, делать больше нечего?
– Я образно говорю: вы – значит, армия. А здесь ещё и хлорку стали в чай бодяжить. Полная таблица Менделеева.
– Хлорку, Ливанов, стали в чай бодяжить, чтобы ты не обдристался, а в таблице Менделеева гораздо больше элементов, чем те два, которые ты перечислил, – пока ещё спокойно отвечал командир. – Да и кому ты вообще нужен, албанец? Кто на тебя будет бром тратить? Тебя что беспокоит-то?
– Да в том-то и дело, что меня уже почти два года ничто не беспокоит – а должно! – не унимался Саша. – Мне скоро на дембель!
– Не о том ты думаешь, Ливанов! – достаточно серьёзно сказал командир. – Надо думать, как живым домой вернуться, а не о бабах.
– Так, а что? С такими боевыми действиями, как сейчас, мы ещё пару лет спокойно служить можем, – не уставал Ливанов.
– Да, а правда, товарищ старший лейтенант, – подключился Саша Панчишин. – Добавляют нам бром в еду или нет?
– Надеюсь, что нет, я же сейчас с вами ем.
– Ну а там, в части – добавляли? – спросил опять Панчишин.
– Вот ты скажи, Панчишин, – начал уже сердиться Валиев. – Ты в части вообще много о бабах думал?
– Да постоянно, – ответил тот.
– А я нет, – вдруг зачем-то встрял я. – Вы нас так гоняли, что вечером просто не хотелось ни о чём думать – подшиться, побриться, да спать лечь поскорее. Потом уже, конечно, легче стало, но всё равно…
– Вот, правильные слова говорит Маринин, – похвалил меня Валиев. – Именно поэтому вас на женщин не тянет, потому что вы с утра до вечера заняты физкультурой и боевой подготовкой.
– Да, но в выходные дни устраивать спортивные праздники – это уже вообще садизм! – заметил Вова Шварцман. – Наш замполит батальона их любит. Вы, возможно, не в курсе, товарищ старший лейтенант, – с деланным достоинством продолжил он. – Вы ведь на выходные редко с нами оставались.
Валиев от возмущения даже не сразу выдохнул.
– Садизм, Шварцман, у нас начнётся тогда, когда я тебе в задницу вставлю автомат, который ты погнул, и прокручу его по часовой стрелке! – сказал он. – Если нам не спишут его на боевые потери.
– Я его вообще-то уже выпрямил! – с некоторым вызовом в голосе ответил Шварцман. – Собираюсь на днях испытать.
– Собираешься что? Испытать??? – брови Валиева поползли вверх. – Это как? Надеюсь не стрелять из него? Хотя бы картошку выкопать?
– Вообще-то стрелять, – неуверенно ответил Шварцман.
Все так и покатились со смеху. Сейчас Володя был похож на Шуру Балаганова в тот момент, когда признался Бендеру, зачем он стал пилить гири.
– Шварцман! Если ты просто магазин в него вставишь – я тебе голову оторву, кибернетик ты албанский! – смешал в кучу все свои ругательства Валиев.
– А давайте ему новый сделаем, – откликнулся Слава Мохов. – Деревянный!
– Как в мотострелковом бате! – добавил Игорь Авдеев.
– А что, хорошая идея! – отозвался командир взвода. – Вот вы и займитесь! Авдеев и Мохов – до завтра выпилите автомат, с которым можно стоять на посту у входа в палатку! Прекрасно! За любую провинность будем вручать его каждому – это будет переходящий приз!
