Читать онлайн Мила Шустова - Солнечный атлас

Рассказ неудачницы,

обреченной на вечное счастье

Тяжелые хлопья снега падали на мокрый асфальт, теряли свою индивидуальность и превращались в обычную грязь.

– Который час?

Он молча протянул руку и показал часы – дорогие механические часы на красивой руке. Маленькие гильотинки монотонно отмеряли секунды, минуты. В кафе было тепло и уютно, запах кофе бодрил. Этот мужчина мне определенно нравился, я улыбнулась сама себе, опустила глаза, и взмах ресниц вернул меня на много лет назад…

Папа с работы приходил всегда в одно и то же время. Мне показали на часах, как должны располагаться стрелки и когда уже можно начинать слушать шаги, а потом бежать открывать дверь – до того, как папа успеет постучать. Папа не успевал снять одежду, а я уже тащила его за руку в комнату:

– Мы сегодня будем смотреть кино?

Я с надеждой смотрела в папины глаза и ждала его усталую улыбку.

– Да, моя пацаночка.

Начинался ритуал подготовки к нашему сеансу. Папа поднимал руку с часами высоко к горящей люстре, держал какое-то время, а затем мы очень быстро залезали под одеяло и смотрели на волшебный циферблат папиных часов… Цифры и стрелки были покрыты фосфором и светились в темноте. На какое-то время мое дыхание замирало, а стрелки все спешили по кругу, как будто их где-то ждали. Затем они начинали таять, и вот оставался только звук: тик-так, тик-так… темно, душно. Голос мамы возвращал нас в реальность, и мы выбирались из-под одеяла с улыбками до ушей.

– Какой фильм смотрели сегодня?

Мама улыбалась и с радостью слушала наш рассказ… рассказ в два голоса, где всегда один дополнял другой. История придумывалась на ходу, но всегда имела продолжение, которое можно было узнать назавтра. Это были по-настоящему наши истории и наши мечты…

Почему я решила рассказать об этом именно сегодня, именно сейчас…

Машины времени нет – это факт, но удивительно, как случайно попавшиеся на глаза вещь или предмет, а может быть, и запах, возвращают нас в прошлое. Я помню себя очень рано, хотя многие считают это невозможным. Я помню, как я училась ходить, и помню свои красные башмачки, и как было больно падать. Падала я очень часто, как говорила бабушка – из-за того, что ножки были слишком полные и цеплялись друг за друга. Это упражнение – вставать сразу после того, как ты упал, – потом мне пригодится, и не раз. Мои красные башмачки и бирочка из роддома хранятся до сих пор, только теперь их дополнили еще одни – башмачки моей дочери.

Можете ли вы вспомнить один любой день, со всеми его подробностями, с утра и до ночи? Как вы проснулись, кто был рядом в этот момент, какая была погода, какая одежда, чем завтракали, какие запахи вас сопровождали? У меня такой день есть…

Очевидно, папа хотел мальчика, а родилась я – Шустова Людмила Германовна, почти как в кино. Уверена, папа нисколько не пожалел, что у него нет сына.

Папа был «заядлый рыбак», как говорили раньше. Настоящий. Он сам плел сети – это было зимней забавой. Он готовился заранее. Где-то доставал японский капрон и веревку, на которую надо было собирать сеть, сам мастерил поплавки. Зимними вечерами, неизменно после ужина, он удалялся в свою комнату и приступал к работе. Было интересно наблюдать и слушать, как он рассказывал, но еще интереснее было, когда он учил меня плести сеть. Я умею. Теперь, когда я смотрю какой-нибудь голливудский фильм про аварию и про необитаемый остров, я представляю, как бы я со всем этим справилась. Как вы уже догадались, я не могла быть равнодушна к рыбалке. Папа называл меня «моя рыбачка».

Я родилась в маленьком провинциальном городке, который утопал в зелени деревьев и располагался на берегу реки. И еще, совершенно точно, – я родом из СССР.

Иногда летом папа брал меня с собой попить пиво. Это было настоящим счастьем. Недалеко от дома находилась городская баня и, конечно же, там стояла бочка с пивом, а рядом были высокие круглые столики. Моя жизнь проходила под столом, где можно было собирать камешки и всякую ерунду. А там, наверху, папа рассказывал про нашу очередную рыбалку:

– Моя-то во-о-от такую рыбу поймала вчера.

Папа делал характерное движение, которое не дает представления о размере рыбы в сантиметрах, но оставляет место для фантазий. Все соратники по кружке пива заглядывали под стол и улыбались. Меня распирала гордость. Я была готова поймать сколько угодно самых больших рыб, только бы услышать эти нотки гордости в папином голосе. Я любила любую рыбалку: летнюю, зимнюю, с удочкой, со спиннингом с берега, с лодки… любую.

В наших походах мама редко принимала участие. Ей было страшно ночью у костра, страшно и холодно. И как ухает филин, и как плещется бобер – все это не очень ей нравилось. У мамы была маленькая собачка, которая очень сильно ее любила. Они закрывались в палатке и ждали утра. Белка охраняла маму и переставала узнавать нас: рычала и не подпускала к палатке. Было смешно. Мы сидели у костра, подкладывали дрова, болтали и ждали первую зорьку. Снасти были готовы.

Очень смешное название «мондула». В разных регионах это приспособление называется по-разному. Это толстая леска и много привязанных к ней крючков и толстая резинка, на конце которых грузилок. Поймать можно было сразу много рыбы. Я и теперь неплохо разбираюсь в рыбацких штучках.

Все мои детские сбережения я тратила на подарки родителям. Почему-то запомнилось, как я просила маму отвести меня в магазин «Спутник», в спортивный отдел. Это было перед папиным днем рождения. Я купила котелок для ухи, большой, с крышкой. Наш был уже очень старенький, хотя уха в нем получалась отменная. Продавец улыбался и помогал мне сделать выбор. Мама выглядела отстраненной, наверно, она была удивлена моими глубокими познаниями в этой области. Очевидно, я вызвала симпатию у продавца, и он, как волшебник, извлек откуда-то пару наборов лески. А я вам скажу – хорошая леска тогда была бо-о-ольшим дефицитом. Я была счастлива. Мы вышли из магазина, и я сама несла котелок, а в нем лежала леска. Я знала, как будет рад папа. Да, было много счастливых и интересных дней… Но один день был особенным.

Как говорится, «рыбак рыбака…» – почти все друзья и знакомые папы тоже любили природу и рыбалку. Лето выдалось жарким, мне было пять лет. Мы жили на улице Горохова, дом 10, во дворе стояли два двухэтажных дома, и для меня это была одна большая семья. Было три палисадника с клумбами, беседкой и столом для игры в домино. Огромная площадка для игры в футбол, «штандер», «выбивалы» или «море волнуется раз».

В один из летних дней мы решили поехать ловить раков. У папы был друг с машиной, точнее, с маленьким автобусом. Собралась большая компания, решили ловить бреднем. Для тех, кто не знает: это сеть, похожая на колпак – длинный колпак, в самой узкой части которого грузило. Два человека бредут недалеко от берега. А на берегу их ждут помощники с надеждой и ведрами для улова.

Решили ехать в уже проверенное место, в сторону Саратова, где было много нужных водоемов. Выезжать решили рано утром, пока летняя жара еще не вступила в полную силу. И бабушка, и родители удивлялись моей способности вставать очень рано, если речь шла о походе за грибами или ягодами и, конечно, на рыбалку.

Мама лежала в больнице и не могла принять участие в нашем приключении. Больница находилась рядом с домом. Мы приходили каждый день: утром с бабушкой и вечером с папой, но все равно мама прибегала при каждом удобном случае. А точнее, сбегала, чтобы увидеть нас еще раз, обычно это было в тихий час.

Утро, раннее утро. Выехали всей дружной компанией, никто не клевал носом – предвкушение всегда бодрит. Я сидела на коленях у папы. Компания была человек шесть-семь, из детей только я. Доехали быстро.

Пруд был огромный, с низким берегом и следами от стада коров. Мужчины начали готовиться к первому заходу. Так хотелось помочь – и я прыгнула за папой.

Он не успел меня остановить. Ну, не знала я, что там так много тины! Я провалилась по пояс в черную жидкую гадость, папа выдернул меня без сандаликов, трусы и платье пришлось снять. Он отдал мне свою рубашку, рукава которой завернул несколько раз. Смешно. Забрели несколько раз, раки были просто огромные, и их было много. Решили поехать на чистое озеро и уже там насладиться трофеями.

Вода в озере была такой прозрачной, что невозможно было понять, где настоящие облака, а где их отражение. Озеро было небольшим. По берегам росли несколько ив, они были очень старые и причудливо изгибались над водой. Белые лилии росли недалеко от берега так, что можно было достать их рукой. Невдалеке был пригорок изумрудного цвета с яркими пятнами диких цветов. Поляну накрывали все вместе: кто-то собирал дрова, кто-то разжигал костер. Раков решили варить в ведре, и вода уже закипала. Приятная усталость заставила всех присесть рядом с костром, тень от ив давала спасительную прохладу, стрекотанье кузнечиков, которые периодически замолкали, прислушиваясь к нам, дополняли маленькое чудо счастливого дня. Издалека слышалось мычанье коров. Наши взгляды сошлись на пригорке, с которого слышалось подозрительное сопенье.

Бык. Настоящий бык, с огромным кольцом в носу. Один из мужчин взмахнул рубашкой, словно тореадор – красным плащом, думая, что это испугает незваного гостя. Тогда я еще не слышала про супермена… Как мы с папой оказались на дереве, я не знаю. Огляделись… Кто-то плавал на середине озера, кто-то сидел на соседнем дереве. На поляне разыгрывалась трагедия. Автобус лежал на боку, костер был затоптан, невдалеке валялось помятое ведро. Помидоры, лук, тарелки – все смешалось и представляло печальное зрелище, а бык продолжал рыть землю копытом, поглядывая в нашу сторону, из его ноздрей валил пар. Все переглядывались и не знали, что делать. Вода в озере была холодной. Нам повезло с папой – на дереве хорошо, высоко и все видно. Мы с надеждой огляделись. Тут появилось целое стадо коров, которое добавило завершающие штрихи к картине полного разгрома. Затем, словно по мановению волшебника, появился пастух. Он был в длинном брезентовом плаще. Такой маленький старичок с кнутом. Мы сразу не поняли, что он говорит. Речь была короткой, и из нее следовало, что мы дураки, полные дураки:

– Вы, епт… б… совсем охерели… кто ж машет руками на быка… мало вам, мать вашу… Магомет, а ну пошли!

Кнут издал резкий хлопок – и этот огромный бык пошел за старичком, как маленький мальчик, а за ним и все коровы.

Мы толпой вернулись на поляну, молча, с выпученными глазами, и узрели полный разгром. Решили первым делом поднять автобус. Срубили молодую березку, сделали рычаг, навались – и поставили автобус на колеса. Собрали какие-то вещи, сырых целых раков, и решили как можно быстрее уехать, не дожидаясь момента, когда стадо будет возвращаться с пастбища. Ехали молча, переглядываясь и улыбаясь, а потом вдруг начали смеяться и рассказывать, кто что испытал за эти несколько минут. Смешно.

Вдруг нам открылось поле, целое поле гороха. Остановка была короткой: горох рвали прямо с травой, забили им проход в автобусе. Я сидела на коленях у папы, и было достаточно протянуть руку, чтобы сорвать спелый стручок гороха. Зеленые кудрявые нити цеплялись за протянутую руку. Вкусно. Хорошо. Смешно.