Солнечный атлас - страница 9

Я представляла бабушку, одну, с тремя детьми – самый младший был еще грудничком – в холодном вагоне, мчащемся в неизвестность. Я не плакала, но боль за близкого человека я научилась чувствовать именно тогда.

Попутчик был из города Балашова Саратовской области, а это далеко не Ростов-на-Дону. Он хвалил город и говорил, мол, с голода там не умрете. Так они оказались в городе моего детства. В городе Балашове.

Бабушка умела очень красиво вышивать гладью и ришелье, прекрасно вязала на спицах и крючком. Умела шить, мастерить шкатулки из открыток – одним словом, была настоящая мастерица. Очень пригодились навыки, полученные в детстве. Это помогло им выжить без работы целый год, на съемной квартире. Бабушка очень красиво вышивала постельные принадлежности, и от заказчиков не было отбоя. Затем бабушка устроилась на работу в школу, которую позднее оставила ради меня. Знаю, она любила свою работу. Я помню, как бабушку с Днем учителя каждый год поздравляли ее бывшие ученики. Приходили важные тетеньки и дяденьки, точнее, это для меня они были уже взрослые, в военной форме или просто в красивых костюмах. Огромный букет хризантем появлялся в комнате первым. Обязательно пили чай. Бабушка в этот день мне всегда казалась гордой и немного чужой, и я ее почему-то ревновала.

У нее всегда было какое-то занятие. Очень редко она сидела на лавочке во дворе, но и в эти минуты руки были непременно заняты какой-то работой – вязанием или вышивкой. Она не умела бездельничать, не умела просто болтать, сидеть и ничем не заниматься. Во дворе ее не очень любили и звали Огурчиха – фамилия второго мужа была Огурцов – но произносили это прозвище шепотом. Поговаривали, что у нее «было прошлое».

Иногда все-таки она позволяла себе отвлечься и принимала участие в игре в лото. В нашем дворе был большой стол, и вечерами в хорошую погоду взрослые любили позабавиться игрой в лото, к тому же это был еще и неплохой заработок. К нам приходили из ближайших домов – наш двор славился гостеприимством. Мы, дети, залезали под стол: нам было интересно слушать, как идет игра. Очередь кричать, вытаскивать из мешка бочонки с цифрами и называть их шла по кругу. Каждый новый ведущий кричал по-своему, у каждого были свои прибаутки, так что игра превращалась в увлекательное занятие. Так мы узнали, что цифра двадцать два – «ути-ути», а семьдесят семь – «топорики», восемьдесят – «бабка», девяносто – «дед», а одиннадцать – «барабанные палочки». Под столом можно было найти денежку – мелкую монету, потерянную и не поднятую в порыве азарта.

Уходили по домам, когда становилось совсем темно. Кто-то выигрывал, кто-то проигрывал, все реагировали по-разному: смеялись, злились, обижались или молча уходили с надутыми губами.

Бабушка же закуривала свою неизменную сигарету, убирала коробок спичек в карман, и мы шли домой. Огонек сигареты догорал, а вместе с ним догорал очередной день. Как понять, выиграла она или проиграла?

– Вот я вас двуосткой!

Это означало, что мы опять нахулиганили. Баба Поля погрозила пальцем. На стене при входе на ржавом гвоздике висело что-то, похожее на ремешок. Это был наш кошмар. Ни разу нам не попадало этим предметом, но название и то, как он надежно висел на стене, могли остановить даже Зорро в тот момент, когда он совершал свои подвиги.

Баба Поля была бабушкой моей подруги Ирины. Была еще Таня, тоже ее внучка. Ирину привозили из Саратова погостить к бабушке, а Таню – из Москвы. А это, я вам скажу, уже совсем другие новости и впечатления. Мы были ровесницами. Ирина бывала у бабушки чаще, очевидно, это нас и сблизило. Ира росла без папы. Она говорила, что он работает на Северном полюсе, и поэтому у нее такая фамилия – Шубочкина: чтобы было тепло.