Как и предполагала Лариса, беседа со следователем получилась короткой. Весняковская попросила ее еще раз повторить рассказ о том, как была сбита девочка, поинтересовалась, не видела ли Лариса в момент происшествия рядом других машин, подробно расспросила про зеленого краба на лобовом стекле и этим удовлетворилась.
Говорила Весняковская неторопливо, при этом ее симпатичное, немного одутловатое лицо с крупными веснушками на переносице оставалось спокойным и бесстрастным. Тщательно зафиксировав слова Ларисы в протоколе, она вежливо поблагодарила ее и пообещала, если понадобится, вызвать на следующей неделе.
Выйдя из кабинета, Лариса с облегчением вздохнула, стараясь прогнать тяжелые воспоминания, которые пробудила в ней беседа со следователем. Ей удалось это лишь отчасти, и то потому, что в машине ждал Глеб. Лариса вздохнула и поспешила вниз по лестнице.
Глеб не спал, вопреки своему обещанию. В руке он держал трубку сотового телефона. Очевидно, разговор был серьезный, потому что Ларису, подошедшую сзади, он не заметил, продолжая сосредоточенно слушать собеседника. Выражение его лица Ларису удивило и испугало – оно было точь-в-точь таким же мрачным и угрюмым, как вчера, на ступенях театра после репетиции. Глеб увидел ее, слегка вздрогнул от неожиданности и почти сразу же нажал на отбой, не попрощавшись.
– Кто это? – с тревогой спросила Лариса.
– Да так, – он недовольно отмахнулся, – квартирная хозяйка. Решали кое-какие проблемы, – Глеб отвел глаза в сторону.
Лариса поняла, что он врет – явно, неприкрыто и, что всего неприятнее, неумело.
В сердце тут же проник противный холодок. Что, собственно, она о нем знает? Они знакомы второй день, а она уже выдумала целую легенду про него и его тяжелую жизнь, не может ни о чем другом думать. Право, стоит остановиться, пока не поздно, поглядеть на все трезво, открытыми глазами.
Глеб спрятал телефон в карман, откинул со лба темную прядь волос и сладко потянулся.
– Минут пятнадцать я все-таки поспал, – он улыбнулся ясно, открыто, чуть с озорством – как могут улыбаться только дети. – Ну, так мы едем куда хотели или нет?
Лариса почувствовала, как знакомо и сладко начинает кружиться голова.
«Корь, – подумала она. – Мила права, это корь! Только бы без осложнений!»
Ему опять снился этот странный сон. Как всегда, он начинался со смутного, неопределенного ощущения тревоги. И как всегда, невозможно было понять, откуда грозит опасность. Он не мог предугадать ее, хоть и старался изо всех сил, напрягал волю, упорно вглядываясь в зыбкую темноту сновидения.
И оттуда, из мрака, ему навстречу вновь выплывало то лицо. Лицо, которое, наверное, будет видеться ему до самой смерти и никогда не оставит в покое.
Эти странные, затуманенные глаза, тонкие, пересохшие, вытянутые в ниточку губы, бледный лоб, покрытый испариной… Постепенно чернота вокруг тает, превращаясь в серый песок, бесконечный, безграничный, покрытый оспинами начинающегося дождя. Болезненным изломом на мокром песке неловко вывернутая рука, бессильно вытянутые ноги в черных ботинках.
Видение становится ярче и отчетливее, точно хорошо выдержанная в проявителе фотография. Все реальнее взгляд страшных, пустых глаз, неотвратимей кривая улыбка.
Он хочет что-нибудь сделать, со всей силы ударить кулаком по этому лицу, смять, растерзать тщедушную, жалкую фигуру, скрючившуюся на мокром песке. Но руки словно свинцом налиты, и нет ни малейшего шанса сделать хотя бы крошечное движение. Все тело немеет, голос застревает глубоко в горле. Он знает, что произойдет дальше, и это приводит его в такой ужас, что становится невозможно дышать. Опять на его глазах в бесчисленный раз свершится кошмар, и опять он не в силах остановить его!
