– Отчего сидит за кордоном? Вернулась бы домой, получила звание народной, как Шаляпин.
– Забыл, что он стал невозвращенцем!
– В Европе и Америке заработок у артистов не чета нашему, за один концерт отваливают миллион.
– Наша мадам зарабатывает не меньше Шаляпина.
– Приплюсуй к гонорару те деньги, какие органы платят, будет богаче Шаляпина. Думаешь, работает за франки и доллары? Зарабатывает с муженьком право вернуться на Родину, а это подороже деньжат.
– Деньги не бывают лишними, а ей нужны наряды для концертов, дорогие номера в гостиницах снимать, по свету разъезжать…
Время шло к полудню, и троих в школьном здании охватило волнение, какое испытывает охотник, выслеживая дичь.
Привели Миллера. Евгений Карлович был настолько ошарашен случившимся, что на какое-то время лишился дара речи. Тяжело дышал, недоуменно смотрел на напавших. Наконец с трудом спросил:
– Как прикажете все понимать?
– Считайте, что встретились с соотечественниками, которые жаждали увидеть вас, – ответил Шпигельглас.
– Вы из ЧК?
– Точнее сказать, из НКВД.
– Что от меня надо?
– Пока благоразумия, не совершать опрометчивых поступков, не пытаться освободиться от пут, подчиниться требованиям, иначе будем вынуждены применить силу, даже оружие.
– Отвезете в Россию?
Заместитель начальника Иностранного отдела чуть склонил голову, всмотрелся в генерала.
– Не в Россию, а в Советский Союз. Ваша бывшая Россия приказала долго жить, ныне есть Союз братских социалистических республик.
– Что меня ждет?
– Это зависит от вас.
– Расстреляете, как поступили с моим предшественником генералом Кутеповым?
Ответа не последовало: руководитель группы не имел права информировать пленника о причине смерти Кутепова. Не забывая, что «Груз» необходимо доставить живым, здоровым, Шпигельглас поинтересовался:
– Как с сердечком? Не беспокоит? А нервишки не пошаливают?
С чувством достоинства Миллер ответил:
– На здоровье не жалуюсь, беспокоит лишь возраст, с радостью сбросил бы десяток годов, чтоб вернуть былую силу.
– Для того чтобы вырваться из плена? Не надейтесь. И помолодеть не поможем – это не в наших силах, а вот уснуть – пожалуйста. Пара таблеток или укольчик – и будете спать как младенец.
– Обучены врачеванию?
– При необходимости заменю медсестру.
– Уж не Генрих ли, он же Гершель Ягода был учителем? – язвительно спросил Миллер. – В свое время он служил аптекарем, а в бытность наркомом специализировался в изготовлении и применении ядов. Дайте воды.
Гражуль взял бокал, поднес ко рту Миллера, помог напиться.
– Не боитесь, что вместо воды дадим яду?
– Я нужен вам живым, кроме того, армия, фронт научили забыть о страхах.
– С мертвого, верно, какой спрос.
Помня о смерти предыдущего начальника РОВС по пути в Новороссийск от передозировки хлороформа, нового пленного усыпили слабой дозой снотворного. Уложили в большой ящик, который поместили на грузовик «Форд-23». За руль сел Шпигельглас, рядом устроился прибывший из Испании резидент ИНО А. Орлов[6], и машина покатила в Гавр. В порту подъехали к одному из причалов, где пришвартовался советский грузовой пароход «Мария Ульянова», доставивший во Францию тюки бараньих шкур.
К машине по трапу спустился капитан. Отвлекая внимание полицейского, угостил его папиросой.
– Что за груз? – поинтересовался страж порядка, увидев, как на борт понесли продолговатый ящик.
– Дипломатический, документы в порядке, – успокоил капитан и отдал приказ немедленно выходить в море, держать курс на Ленинград.
