Сомнения Элли Эндрюс - страница 16

Я украдкой смотрю на свое отражение в блестящей чайной ложечке. Конечно, на моем веснушчатом лбу и впрямь есть пара задумчивых складок, но, честно говоря, я удивляюсь, что их не десяток после пережитых-то ужасов.

– Ты никогда не встретишь приличного мужчину, если будешь ходить растрепой, – с обычным тактом поучает мама. – Женщина должна работать над собой, когда ей подходит под тридцать, Элли. Извлекай максимум из своей внешности, иначе не найдешь еще одного человека, готового на тебе жениться. Пожалуйста, отнесись к моим словам серьезно.

Я морщусь.

– Зачем спешить? Я пока что умирать не собираюсь.

Мама берет меня за руку.

– Ты – возможно, – шепотом отвечает она – так тихо, что приходится наклониться через стол, чтобы расслышать. Грудью я чуть не раздавливаю кремовое пирожное. – А вот насчет себя я не уверена…

Время внезапно останавливается, все вокруг становится очень резким и отчетливым. Река, текущая за окном, свисток чайника, позвякивание фарфора, который переставляет официантка. Пол подо мной как будто начинает двигаться.

В прошлом году у мамы обнаружили опухоль груди; перенеся операцию и курс лечения, она превратилась в тень, и мы с сестрами невообразимо перепугались. Слово «химиотерапия» до сих пор вгоняет меня в ледяной ужас.

– Но…

Она кивает, и ее глаза наполняются слезами. Мои тоже.

– Я не хотела никому говорить до свадьбы… но рак вернулся, и на сей раз опухоль растет. Онколог сказал, придется сделать двойную мастэктомию и снова пройти курс химиотерапии.

– О Господи!

– Только не паникуй, детка. Если сделать операцию, есть шанс наконец победить эту гадость навсегда, – твердо говорит мама. – Конечно, надо было подумать раньше, но мне не хватило смелости. Рак странным образом меняет человека, девочка. Начинаешь волноваться по пустякам, хочешь быть уверенной, что твои близкие здоровы и пристроены… просто на всякий случай…

Ее голос обрывается, и она принимается пить чай. Чашка громко стучит о блюдечко.

– Вот почему я мечтаю видеть вас окруженными любовью и заботой. Я не хочу с тревогой думать о том, что ты одинока. Я хочу знать, что с тобой все в порядке, и тогда я наконец успокоюсь – когда мои девочки будут счастливы. Я лежу ночами без сна, думая о семье, но больше всего я тревожусь о тебе, Элли…

Я чувствую угрызения совести. Какая я эгоистичная – думаю о разных пустяках вроде целлюлита и калорий, в то время как у мамы серьезные проблемы. Хотя держится она смело, в глазах я вижу страх.

– Я люблю тебя, Элли, – говорит мама, касаясь моей щеки. – Но я так беспокоюсь. Твоя жизнь – сплошные неприятности. И мне больно думать, что они будут продолжаться, когда меня не станет и я больше не смогу за тобой присматривать. Я хочу твердо знать, что ты счастлива. Когда ты выйдешь замуж за порядочного человека, я наконец вздохну с облегчением. Ну разве не приятно было бы устроить еще одну свадьбу? Тогда я бы перестала волноваться. Вот почему я так расстроилась из-за Руперта. Я ни о чем так не мечтаю, как о твоей свадьбе…

– Когда операция? – спрашиваю я, когда удается проглотить комок в горле размером с футбольный мяч.

Она жмет плечами. Мне кажется, или плечи у нее действительно похудели?

– Пока что мы не знаем… Консультант говорит, я еще недостаточно окрепла. Сначала нужно поднять уровень железа в крови, потом удалить опухоль… Мастэктомия – это последняя предосторожность. Надеюсь, она таки сработает.