«На кой черт ты ему сдалась, Марианна, чтобы он ещё так изощрялся ради игр с тобой? Не усложняй и не придавай двоякого значения всему, что он говорит» — мысленно проговариваю самой себе в отражение.
Ещё раз взглянув на свои потускневшие глаза, на бледные впалые щеки, убеждаюсь в правильности своих слов и закрываю зеркало.
7. Глава 5
— До сих пор не могу поверить своим глазам, — говорю я, смотря на огни вечернего города с крыши высокого нежилого здания.
Кажется, если протяну руку, смогу дотянуться до любого его уголка. Коснуться моря. Развести пальцами облака.
Отвлекаюсь, поворачиваю голову в сторону Итана. Он сидит рядом, смотрит на закат. Выглядит умиротворённым и задумчивым.
— Никогда ничего подобного раньше не видела, — хочется молчать, но слова так и рвутся из уст. — В который раз за этот месяц я скажу тебе спасибо?
Он отрывает глаза от неба и переводит их на меня. Мягко смотрит, улыбается краем губ.
— Рад, что тебе понравилось это место.
— Откуда ты про него узнал?
— Папа показал его, когда я был подростком. Сказал, что здесь мне всегда удастся успокоиться, — он делает небольшую паузу, осматривается по сторонам. — Он оказался прав.
— А я чувствую себя здесь непричастной.
Он вопросительно смотрит на меня, видимо, не поняв моих слов.
— Непричастной к жизни вон там, — указываю я рукой в сторону города.
— Это хорошо или плохо?
— Для меня — лучше и быть не может.
— Тебе не нравится жизнь? — я успеваю словить его взгляд, упавший на моё запястье, где виден один чёткий шрам, свидетельствующий о моей второй попытке убить себя.
Банальнее и быть не может, знаю, но тогда, лёжа на полу в ванной и захлёбываясь в собственных слезах, мне казалось, что это единственный верный способ.
Смутившись, я прячу руку от Майера. Он замечает это.
— Обратил на него внимание ещё на выставке.
— Казалось, что только это поможет мне избавиться от боли, — решаю оправдаться.
— А сейчас?
— Сейчас тоже так кажется, — отвечаю отчаянно с смешком. — Но теперь научилась жить со своей болью.
Отведя от Итана взгляд, вновь смотрю на мерцающий город. Закат достигает пика своей красоты. Решаю, что самое время сделать снимки.
— Постой, — хватает меня за руку, когда я хочу достать фотоаппарат из сумки.
Вздрагиваю от его прикосновения. Тело немеет.
— Прости, — он отпускает запястье, заметив мою реакцию. — Просто хотел сказать тебе, что, если однажды снова захочется повторить это, — он указывает на шрам. — Позвони мне. Я не знаю, что нужно говорить в таких случаях, но обещаю, что выслушаю и поддержу.
— Спасибо, Итан. Но, обычно, людям редко удаётся поддержать. Конечно, если речь не о специалистах.
— Тогда давай будем считать, что я специалист, — он смотрит на меня тёплым взглядом. Ни капли осуждения, которое я так часто вижу в глазах, смотрящих на меня.
Узнав про попытки самоубийства, неважно каким образом, люди всегда смотрят искоса, а после начинают считать нездоровой. Они скрывают своё отношение за натянутой улыбкой, но ты чувствуешь каждой своей клеткой, как они тебя презирают. С Итаном же наоборот, складывается впечатление, словно я нахожусь под крепкой отцовской защитой, и здесь меня всегда поймут.
Я не могу ничего ответить. До сих пор стою на месте, ощущая его прикосновение на своей руке.
— Попробуй сделать кадр отсюда, — вовремя переводит он тему, встав со своего места и уступив его мне.
