Слушаюсь. Настраиваю фотоаппарат под ночную съёмку, как учила Диана, и принимаюсь за работу.
Первые десять минут я еле держу камеру в руках. Переживаю, боюсь сделать что-то не так и не оправдать ожиданий Майера. Он внимательно следит за мной, даёт советы, предлагает новые идеи для съёмки. И вскоре я забываю, что передо мной мой учитель и профессиональный фотограф, становится легко, как с другом.
— Мне нравится, — произношу я, когда заканчиваю съёмку и пересматриваю снимки. — Как тебе? — с волнением спрашиваю у него и протягиваю камеру.
Он смотрит на экран, пролистывает фотографии и поднимает взгляд на меня.
— Хорошая работа.
— Тебе, правда, нравится?
— Я бы не стал тебе врать, — возвращает мне фотоаппарат. — Ты талантлива.
Благодарю его. Чувствую себя окрылённой после его оценки. Он делает пару замечаний, но говорит ничего не исправлять.
— У меня своеобразное, иногда неверное, представление о фотографии, поэтому, лучше дождись оценки Дианы. Она в этом профессионал.
— А мне нравится твоё виденье. У тебя в кадре женщины преображаются. Я смотрю на них, и у меня складывается ощущение, что каждая рассказывает мне свою историю, непохожую ни на одну другую.
— Красивое описание моего творчества. Спасибо, ёжик, — улыбается мне.
— Ёжик? — удивлённо смотрю на него.
— Ты, как ёжик, боишься людей и закрываешься от них, — улыбается. — А ещё, такая же милая.
Мне нравится его сравнение, оно заставляет меня умилиться.
Я подхожу к парапету, облокачиваюсь на него и смотрю вниз. Если бы два года назад я знала про это место, то обязательно пришла сюда, чтобы птицей полететь вниз. Но сейчас, единственное, что хотелось сделать, стоя на краю крыши — это ещё немного насладиться закатом и городом, покрывающимся сумраком.
— Ты не голодна? — подходит сзади Итан и встаёт рядом. Следует моему примеру и облокачивается на ограждение.
— Даже не знаю, — смотрю на него. — Я редко испытаю чувства голода.
— Депрессия или всегда так было?
— Скорее, первое.
— Любишь гирос?
— Очень, — произношу с лёгкой улыбкой на лице, вспомнив папу.
Воспоминания уносят меня в прошлое. Папа редко рассказывал что-то про свою прежнюю жизнь, однако, всегда приводил нас к одному фургону, где пожилой мужчина готовил гирос. Я пробовала их во многих местах, даже в столице, но вкуснее, чем у этого мужчины, не ела нигде. Помню, мы садились за маленький деревянный стол, что стоял у фургона, кушали всей семьей, смеялись и очень часто к нам присоединялся тот самый старичок. Сейчас, когда Итан сказал про гирос, мне захотелось именно туда. С родителями, с сестрой. Смеяться до слез. Или просто сидеть, смотреть друг на друга и морально поддерживать после тяжелого дня.
— Присоединишься ко мне? Я знаю одно место, уверен, оно тебе понравится, - прерывает мои воспоминания Итан.
— Прямо сейчас?
— Прямо сейчас.
— Но ты видел время? Это место будет работать?
— Будет, — отвечает уверенно. — Ну так что?
— Почему бы и нет?
Решаю принять его приглашение. Я так давно ни с кем не гуляла, не сидела в кафе, не общалась. Я не беру в счёт миссис Лоран, уверена, она меня жалеет, поэтому иногда заставляет выйти с ней развеяться. Но нет больше в моей жизни шумных вечеринок, танцев и прогулок с друзьями до самого утра. Всё испарилось в один миг. Ребята не выдержали моей затяжной депрессии и исчезли. Я не виню их, редко кому удаётся справится с человеком, который потерял смысл в жизни и, кроме как страдать и плакать, больше ничего не умел делать. Это я сейчас научилась снова говорить, жить, контактировать с людьми, но первый год был невыносимым не только для меня, но и для тех, кто меня окружал и пытался помочь.
