Сон о принце - страница 26

Будучи уже в курсе бабушкиного принятия мужественности Вика, я интересовалась грядущей беседой в плане обучения риторики. Однако полноценного урока не вышло, поскольку после просьбы порезать хлеб, дед практически растерял все свои нападки. Вик оказался настолько рукастым малым, что за проведенную у бабушки неделю по собственному почину переделал всю копившуюся годами мелкую работу по хозяйству, начиная с подтекающего крана и кончая заточкой ножей. Ну а чтоб окончательно загнать последние гвозди в гроб дедовых сомнений, бабушка спросила, знает ли он еще хоть одного человека, который смог бы с такой же легкостью управиться с его дочерью как Вик? Таких не нашлось. В конечном итоге все свелось к общему знаменателю: желаешь счастья ребенку – уважай его право выбирать. Впрочем, окончательное слово в «споре» осталось за Виком: когда они уезжали к себе в воскресенье вечером, он, видимо устав от маминых долгих прощаний, неожиданно сказанул: «Ладно, батя, мы поехали. Увидимся», – и утащил будущую супругу за собой.

Ошалелый дед потом наверно неделю повторял: «Батя… Ну, надо же!»

Однако гораздо более важным для меня оказался воскресный визит Валерки. Раньше мы тоже виделись: он и в больницу заходил, и накануне в субботу, когда у меня сидел отец, но так, чтоб никто не мешал, случилось впервые.

Честно говоря, поначалу, заметив, как паладин входит в комнату, я совершенно не придала этому никакого значения. Пришел и пришел. Бросила «Привет», да вернулась к дописыванию сочинения. Валерка же, не ответив, сначала аккуратно прикрыл за собой дверь, а потом:

– Приветствую вас, мадмуазель-сударыня богиня Ленка Червоточинка!

Меня словно током шибануло. Ручка выпала из пальцев, сама я тоже выпала… если б не кресло, то на пол в прямом смысле, а получилось в осадок в переносном.

– Ага, – видя мою реакцию, удовлетворенно заметил мой паладин, – я так и думал, что если неожиданно «напугать», то растерявшись, ты точно ничего не будешь отрицать.

Пройдя в комнату, друг уселся на кровать рядом с моим креслом:

– А теперь давай, пожалуйста, объясняй, чему именно я был свидетелем.

– Откуда…? – затравлено начала я и не смогла договорить.

– Что действительно не догадываешься? – усмехнулся Валерка, – кстати, в следующий раз, предоставляй мне, пожалуйста, самому выбирать, как и где сидеть. А то ноги были словно склеенные, только и мог руками махать.

– Никакого следующего раза не будет, – довольно твердо произнесла я.

– Ну, помня, как вы целовались, я бы на это не ставил. И вообще, если я хоть что-то понимаю в мужских взглядах… – по моим щекам потекли слезы – Ленка, ты чего?

Спустя мгновение я уже рыдала в его объятиях, и рыдала все сильней и сильней, остро осознавая, что это совершенно не те руки, о которых я мечтала. Точнее, мечту о которых я так тщательно гнала прочь. Гнала постоянно, каждую минуту. Прямо с того мгновения, как Вик помог мне напиться.

Секс революция в отдельно взятом теле свершилась.

Одни руины.

Может в этом состоял подростковый максимализм, но во мне словно перегорело что-то. Причем перегорело, не успев толком не то что развиться, а просто появиться на свет. Конечно, потом, с годами чувство притупилось, но восстановиться толком, я не смогла. Правда, осознание такой глобальности, ко мне пришло тоже со временем, а пока я просто обильно смачивала рубашку своего «свидетеля» непрекращающимися слезами, рассказывая, как и что происходило. Валерка, не перебивая, внимал моим всхлипываниям, и только когда я уже не могла выпихнуть из себя ни слова, спросил: