Сон о принце - страница 37

– И ковырялку твою оторвем, – срезюмировал Вик, удерживая маму от новых ногоприкладств, – только посмей подумать о нашей девочке, навсегда о женщинах забудешь! Ты п-понял? – Вик склонился к стонущему телу, – к-козел? А теперь пшел отсюда, падаль! – и он смачно сплюнул Костику на рубашку.

В воздухе словно клубилась звериная мощь сдерживаемой мужицкой ярости. Кажется, даже будь Вик нагишом в своем первозданном виде, никто даже на секунду не усомнился бы в его половой принадлежности. И Костик в страхе перед более сильным самцом, всхлипывая разбитым носом, поспешно бежал… пополз в сторону. Однако моя чуйка подсказала, как близок не полностью оправившийся после операции Вик в своей браваде к блефу. Предательская слабость была готова подкосить его в любую минуту и, чтоб не допустить ее приход, я, шагнув вперед, прижалась к отчиму, словно залезая под его крыло, чмокнула его в щеку и громко как бы прошептала:

– Спасибо, па!

Поднявшийся на ноги Костик, опасливо оглядываясь, шустренько, полу бегом, двигался к выходу из нашего двора.

***

– Послушай-ка, отчим… – начала я, когда мы уже вошли в подъезд.

– «Па» мне понравилось больше, – проворчал негромко Вик.

– Будет тебе и «па» и «ма» и «батя», но только потом, после того, как ты мне кое-что пообещаешь.

– Типа мужик сказал, мужик сделал?

– Типа. Ну так как?

– Лен, ну что ты цепляешься? – попыталась вступиться мама

– Ма, дай поговорить. Ну так как, сделаешь?

– Говори уж…

– Я хочу, чтоб ты никогда не руководствовался нелепым мужским комплексом – страхом показаться слабым. Мы уверенны в твоей мужественности. Нам не нужны доказательства.

– Но сейчас…

– Я не говорю про сейчас. Речь идет о после сейчас. Ведь тебе нужно отдохнуть? – Вик смутился, – а кое-кто собирался гордо показывать, что ничего не требуется.

– Викусь, тебе плохо? – тут же включилась мама, и меня чуть не сбил с ног мощный поток любви, заботы, нежности, беспокойства и ревности. Последние было явно моим и не таким сильным. Конечно, ощущать себя просто ответственностью неприятно, но рана зарубцевалась, оставив лишь неприятно ноющие боли, которые, впрочем, можно перетерпеть.

– Ма, подожди, – остановила я ее, – он отдохнет и восстановится. Вопрос в том, чтоб он, отбросив ложную мужскую гордость, признал необходимость отдохнуть.

– Хорошо, – смутившийся Вик, глубоко вздохнул, – я отдохну.

– Речь идет не только о сегодня, – продолжала додавливать я, – и если ты не отбросишь боязнь проявить в чем-то слабость, позаботившись о себе, то подведешь тех, кто рядом.

Вик стрельнул глазами в сторону матери, потом посмотрел задумчиво на меня.

Слегка кивнув, я постаралась подтолкнуть его мысли в нужном мне направлении, поэтому, выждав пару мгновений, спросила:

– Ну так как, отец, договоримся?

– Договоримся, дочь, – ответил он, прижимая покрепче мою мать к себе.

***

Наше возвращение домой, стараниями мамы приобрело некую взбалмошную суетливость. Уж очень ей хотелось и Вика уложить отдохнуть, и погордиться им перед нами. Переживаниями за дочь она тоже делилась, причем так, что растревожено возмущенный дед почти побежал с ремнем, за «этим… самым». Удержал его от агрессивных действий приход Валерки, да не одного, а в компании с моим биологическим отцом. Они с ходу поведали о том, как крупно не повезло Костику. Оказалось, что, «распрощавшись» с нами, незадачливый ухажер сразу натолкнулся на моего паладина. Тот, по его словам, мгновенно поняв, что произошло, без долгих разговоров засветил незадачливому кавалеру в неподбитый глаз. Отлетевший в сторону, Костик, в качестве ответных действий решил просто удрать от очередного психа. Причем на запредельных скоростях. В результате Валерка, несмотря на все тренировки и пробежки, стал очень быстро отставать. Однако тут, словно идущий на подмогу паладину, навстречу удирающему недокавалеру вышел мой папаша, которого крик «Этот Ленку… Вот!» мгновенно привел в не самое мирное расположение духа.