– Не вмешивайся, дорогой брат!
Но урезонить Цзя Цзюня было невозможно. Он схватил короб для книг и с яростью швырнул в Цзинь Жуна. Однако сил у Цзя Цзюня было немного, короб не долетел и шлепнулся на стол Баоюя и Цинь Чжуна. Раздался звон – на пол посыпались осколки от чайной чашки Баоюя, чай разлился, в разные стороны полетели книги, бумага, кисти, тушечница.
Цзя Цзюнь вскочил и уже готов был вцепиться в мальчишку, бросившего тушечницу. В этот же момент Цзинь Жун схватил подвернувшуюся ему под руку бамбуковую палку. Чтобы размахнуться, здесь было слишком мало места, но Минъяню все же несколько раз попало, и он завопил:
– Эй вы, чего не помогаете?!
Надобно сказать, что Баоюя сопровождали в школу также мальчики-слуги: Саохун, Чуяо и Моюй. Эти трое тоже были не прочь поразвлечься.
– Ублюдок! – закричали они. – Так ты вздумал пустить в ход оружие!
Тут Моюй выдернул дверной засов, у Саохуна и Чуяо в руках оказались конские хлысты, и они ринулись на противника.
Цзя Жуй упрашивал, угрожал, бросался от одного к другому, но его никто не слушал. Началась свалка. Мальчишки, боявшиеся вступить в драку, хлопали в ладоши, кричали, смеялись, подзадоривая дерущихся. Школа походила на кипящий котел. На шум со двора прибежали Ли Гуй и другие слуги и кое-как утихомирили озорников. На вопрос, что случилось, все отвечали хором, причем каждый объяснял по-своему. Ли Гуй обругал и выгнал всех слуг Баоюя.
На макушке у Цинь Чжуна красовалась здоровенная ссадина – след от удара палкой. Баоюй полой куртки растирал ему голову. Когда шум стих, Баоюй приказал Ли Гую:
– Собери книги! И подай мне коня, я поеду доложу обо всем господину Цзя Дайжу! Нас обидели! Мы, как положено, пожаловались господину Цзя Жую, но вместо того, чтобы защитить нас, он нас же и обвинил! Еще и остальных науськивал! Разве Минъянь не должен был за нас заступиться? Они навалились все скопом, побили Минъяня, а Цинь Чжуну чуть не проломили голову. Как же учиться в такой школе?
– Я не советовал бы вам торопиться, старший брат, – принялся уговаривать его Ли Гуй. – Господин Цзя Дайжу отлучился домой по делам. Досаждать ему всякими пустяками было бы непочтительно ни с какой стороны, тем более что человек он – пожилой. Лучше уладить дело на месте. Это ваше упущение, господин, – обратился он к Цзя Жую. – Когда ваш дедушка отлучается – вы главный в школе, и все на вас надеются. Провинившихся надо выпороть, наказать. Зачем же доводить дело до скандала?
– Я пытался их урезонить, но никто меня не слушал, – оправдывался Цзя Жуй.
– Вы можете сердиться, но я все равно скажу, – спокойно продолжал Ли Гуй, – вы относитесь к детям несправедливо, вот они и не слушаются. Узнает о случившемся господин Цзя Дайжу, вам не миновать неприятностей. А вы как будто не собираетесь улаживать дело миром!
– Что тут улаживать? – перебил его Баоюй. – Я все равно уйду!
– Если Цзинь Жун останется в школе, я тоже уйду! – заявил Цинь Чжун.
– Выходит, другим можно ходить в школу, а тебе нельзя? – произнес Баоюй. – Я непременно попрошу старую госпожу выгнать Цзинь Жуна! Кстати, чей он родственник?
– Не стоит об этом говорить, – помолчав, ответил Ли Гуй. – Иначе можно рассорить всех братьев.
– Он – племянник жены Цзя Хуана из дворца Нинго, – поспешил вмешаться Минъянь, стоявший снаружи под окном. – Подумаешь, важная особа – пугать нас вздумал! Жена Цзя Хуана приходится ему теткой по отцовской линии. А его тетка только и знает лебезить перед всеми! Недавно на коленях ползала, умоляла вторую госпожу Фэнцзе денег ей занять под залог! Глаза бы не глядели на такую госпожу тетушку!
