Вторая пародия на математичку получилась еще удачнее, чем первая, и все трое рассмеялись.
– Как же вы тогда выживаете? – поинтересовалась Лиза, стараясь продумать собственную стратегию.
Сашка фыркнул:
– Шутишь? Да у меня по алгебре одни «двойки», да и по геометрии выше «трояка» не бывало!
– Если бы не ее «сладкое», то я не имел бы ничего против математики. Но когда видишь это приторное блюдо в первый раз именно на контрольной… уф-ф-ф… – Олег потерянно развел руками. – Женечка говорит, что мы должны мыслить нестандартно, особенно ради «четверки» или «пятака».
Консервная банка оказалась в зоне досягаемости, и Лиза лихо отбила ее ногой.
– Ладно, принцип ясен. Прорвемся! – кивнула она, и энтузиазм в ее голосе выдал азарт от предстоящей борьбы.
Сашка даже остановился. «Интересно, может ли что-нибудь заставить ее спасовать?» – подумал он и выразил вслух давно вертевшееся на языке:
– А знаешь, ведь ты молодец!
– Ерунда! – беспечно отмахнулась Лучинская. – Должны ведь эти задачки где-то быть? Не в школьном учебнике – так где-нибудь еще!
Задорин мотнул головой:
– Да я не об этом. Пиджак, Лихаманов… помнишь? Это был высший класс!
Сашка поднял вверх большой палец, и Олег молча присоединился к нему. Лиза только пожала плечами:
– Мне просто жалко стало…
От столь кощунственного предположения ребята дружно открыли рты.
– Кого? Лихаманова? – поразился за обоих Клементьев.
– Не-а, его маму. Гришка каждый день что-нибудь рвет и пачкает, но утром приходит чистый и заштопанный. Я удивляюсь трудолюбию этой женщины!
– Угу, – проворчал Задорин. – Лучше бы она ему мозги заштопала! Озверел совсем!
– Ну, сегодня-то он – просто добрейшей души человек. И слова его – бальзам на раны: «Кто Лучинскую обидит – будет иметь дело со мной!» – добавил Олег басом Лихаманова.
– Да ладно вам, – смутилась Лиза. – Просто он «спасибо» по-другому говорить не умеет.
Сашка помедлил и решился:
– Кстати, на нас ты тоже можешь рассчитывать. – Лиза вопросительно подняла брови, и он пояснил. – В смысле… Если кто обидит…
Лучинская мягко улыбнулась.
– Спасибо, конечно, но кому это надо меня обижать?
– Вот здесь ты не права. Обижать в нашем классе умеют. – Задорин нахмурился и, как бы между прочим, взял из рук Лизы ее школьную сумку и забросил себе на плечо. – Белянская у нас – просто королева интриг: если захочет, то кому угодно жизнь подпортить может.
– Это точно, – подтвердил слова друга Клементьев. – В прошлом году она двух девчонок из класса «выжила».
– И как же? – с сомнением спросила Лиза.
Олег презрительно скривился:
– У Белянской и Золотова для провинившихся есть очень действенная мера пресечения: бойкот. Когда весь класс перестает с тобой разговаривать – это несладко.
Несколько секунд Лучинская размышляла над сказанным.
– А вы не боитесь, что за дружбу со мной Снежана и вас подвергнет опале? Кажется, я ей не слишком-то понравилась.
Ребята просмотрели друг на друга и рассмеялись.
– Ты – что? До сих пор не поняла? – Сашка хмыкнул и попытался втолковать Лизе, как несмышленышу. – Мы же с Олегом с детского сада дружим, с яслей, можно сказать. Раньше мы вон там, за дорогой жили, а когда старый дом снесли – вместе в новый переехали. Жаль только, что в разные подъезды… Сама подумай: чего нам бояться? Хоть десять раз нам бойкот объявляй – мы друг с другом разговаривать не перестанем. А какой тогда смысл в бойкоте? – Он перевел дух и победоносно закончил. – А на Золотова с Белянской нам плевать! Нам с Олегом вообще никто не нужен… – и вдруг запнулся. – Ну, кроме тебя, конечно…
