Бен больше не произнес ни слова с того момента, как мы вошли в здание. Он молча смотрел перед собой, и на лице не было ни единой эмоции, поэтому я взяла пример с него, все также будучи поглощенная вопросами.
Выйдя из лифта, мы очень долго шли по длинному коридору, по обеим сторонам которого находились двери с подобными панелями, как у лифта. Возможно, был необходим доступ к каждой из них. Вскоре мы подошли к одной из дверей, Бен приложил карту и дверь открылась. Оказавшись внутри, Бен расслабился, и улыбка снова засияла на его лицо.
– Прости, не успел тебя предупредить. – внезапно начал он, – в коридорах здания не положено разговаривать, такая возможность есть только в пределах твоего кабинета.
– А почему так?
– Лишние разговоры могут отвлечь от работы, таким образом, ты можешь совершить ошибку в своем детище.
– А что будет, если ты случайно с кем–то начнешь разговор? И почему в кабинете это возможно?
– Как правило, сначала выговор, потом увольнение. А кабинет – это твоя зона ответственности, где работаешь только ты. У каждого свои методы работы: музыка, фильмы или еще что–то, но в рамках адекватного, конечно же. Я, например, всегда включаю джаз или блюз в системе, это помогает мне сосредоточиться на процессе. А вне кабинета ты можешь войти в зону чужого комфорта и уже будешь ответственен за его ошибки.
– Хм, как странно, с одной стороны, это забота о сотрудниках, чтобы каждый занимался своим делом, с другой – скукота, как же без общения. – рассуждала я.
– За это не переживай, для этого есть отдельные комнаты отдыха, где мы все собираемся и можем обсудить детали проекта, если он включает работу нескольких секторов, или же просто обсудить планы на выходные. Просто рабочее время должно быть посвящено работе, вот и все.
– Мда, мне пока это кажется чуждым.
Тем временем я решила осмотреться в его кабинете. Он был разделен на две секции: в одной стояли деревянные стол и стул, покрытые в несколько слоев лаком, над столом висел полупрозрачный экран, на котором еле заметно изображался кристалл, напоминающий здание, в котором мы находимся. Слева у стены стоял тоже деревянный шкаф, весь забитый старыми книгами. Переплеты некоторых книг или отсутствовали, или были очень сильно потерты. В этом кабинете было очень уютно и более привычно для меня. Справа вместо обычной стены была прозрачная стеклянная, через которую виднелась рабочая зона Бена. Та комната напоминала научную лабораторию, все столы были заставлены микроскопами, пробирками. На стенах висели черные шкафчики, через которые, к сожалению, ничего нельзя было разглядеть. Но я решила снова вернуться взглядом к комнате, в которой мы находимся:
– Откуда у тебя столько старых книг? Я думала, что у Вас тут все суперсовременное и необычное. – с легкой ухмылкой произнесла я.
– Я обожаю книги, сейчас такие уже не достать, поэтому для меня каждая из них дорога.
– Ты фанат и старой мебели, как я посмотрю, – пробормотала я и провела пальцем по краю стола.
– Да, не спорю, мне некомфортно сидеть за этими пластиковыми столами. Когда я заполняю отчеты, сидя за этой мебелью… Атмосфера другая, приятная. – голос Бена стал мягким и волнительным, чувствовалось, что это, действительно, важно для него.
– А чем ты все–таки занимаешься?
– Пойдем, я лучше тебе покажу.
Бен снова приложил карту к панели у двери, она открылась, и мы прошли внутрь его лаборатории. Он тут же провел меня к одному из микроскопов и попросил посмотреть внутрь. Маленькие точечки соединялись и образовывали небольшое пятнышко, едва заметно и другие точечки прилипали к этому пятнышку, постепенно сливаясь с ним.
