***
В «высшем обществе» ее не принимали ни под каким видом. Роль мамы – слишком хороша. Врач – безупречна. Сплетни об изменах и интригах с мужчинами на стороне – даже подумать смешно. Идеальная жена. О чем с ней было разговаривать? Но Анна все равно не сдавалась. Решила, что будет приглашать высших гостей домой, чтобы подружиться. Хотелось верить, что на мероприятиях люди просто не успевают подойти и поговорить с ней, ведь вокруг столько друзей и знакомых, которые ждут внимания. А вот в уютной домашней обстановке гости сразу поймут, что она чудесная женщина, прекрасная собеседница, отличная хозяйка и не хуже всех. Внутренний ребенок ликовал, затеяв эту игру.
Для достойного приема гостей в доме все было завалено элитным барахлом: сервизы, хрусталь, ковры, сувениры и многое другое, что мешало протирать пыль на полках и не приносило никакой практической пользы. Все эти богатства показывали гостям и друзьям, что семья вхожа в высшие круги. Притом в советские годы это было невозможно достать на рынке. Анна покупала богатства втридорога, отстаивая огромные очереди часами. Надеясь на благосклонность гостей, в глубине души понимала, что причина, по которой люди не проявляют к ней такого живого интереса, не в вещах, а в ней самой. Поэтому, стоя за какой-нибудь германской конфетницей в очередной напирающей толпе, Анна успокаивала себя тем, что запасалась впрок, но прок так и не наступал.
Приходившие гости осматривали квартиру с нескрываемым любопытством, удовольствием и удивлением. Считая, что женщина, которая переехала из деревни и вышла замуж за чернорабочего, просто не имеет вкуса к изысканному и утонченному. Их удивляли репродукции Айвазовского на стенах, восхитительной красоты фарфоровые статуэтки, икебаны с искусственными цветами в фигурных вазах, которые и сами могли бы с достоинством называться произведениями искусства. Двухкомнатная квартира была похожа на мини-музей. Видя удивленные лица своих новых друзей, Анна просто плавилась, словно пломбир на солнце, и если бы у нее имелся хвост, как у собаки, то она непременно выказала бы свою радость, повиляв им задорно из стороны в сторону. Ведь наконец-то ее полюбят, с ее ребенком поиграют, поговорят, возможно, и обнимут!
После этого гости садились за стол, где стояли совершенно необыкновенные блюда для того времени. Анна умудрялась найти и приобрести такие продукты, которые не многие из «элиты» могли себе позволить. Фаршированные баклажаны, бутерброды с красными икринками (потому что намазать сплошным слоем было расточительством), сыр пармезан, свежая «Докторская» колбаса. Глядя на это, гости начинали переглядываться, в чем Анна видела непременно хороший знак. Но собравшиеся четко понимали, зачем они здесь. Им становилось жаль такую хорошую и старательную хозяйку, где-то в глубине души они осознавали, что Анна – просто чудесная женщина: честная, порядочная, умная, открытая и восторженная. А они в подметки не годились этому ангелоподобному существу. От накрывавшего осознания им становилось стыдно и дурно, словно в полуденном автобусе в сорокаградусную жару, где закрыты все окна, а люди сидят на стороне, куда светит солнце. Гости чувствовали себя неуютно под открытым взглядом доброй женщины, будто она высвечивает рентгеном все их грехи и недостатки и при этом – что самое страшное – не осуждает и прощает их, пытаясь подружиться и «подняться» к ним. Поэтому трапеза завершалась намного быстрее, чем того желала Анна. «Друзья» старались покинуть квартиру, произнося как можно меньше фраз, среди которых превалировали стандартные: «Спасибо, у вас красиво» и «Благодарим за угощение» и больше там не появляться. По дороге к своим домам гостившие бойко шутили, называли Анну наивной дурищей, выпендрежницей и другими словами, которые никогда не отважились бы сказать хозяйке, только что принимавшей их, окажись они с ней наедине.
