Сопротивление (сборник) - страница 7
Мы его не любили.
Чего теперь плакать, попятно?
Только смерть всех выводит
в Соборность,
И каждый свое в Нем поет.
И на ликах уже не заметны циррозные пятна.
До свиданья, Товарищ!
Мы встретимся в лучшем раю.
Друг мой Левин
Коллеге моему по охране лодочной стоянки на реке Смоленке, отъезжающему во Францию, –
Илье Левину.
1.
Друг мой Левин!
Как покинешь эту будку,
Купишь где-нибудь в Орли
Стоянку
Каравелл
Или каких других придется,
Вспомнишь ли, как о причал Смоленка бьется?
Друг мой Левин!
Говорю тебе не в шутку –
Эту проклятую кинешь на минутку,
А потом она галерой – в Лету.
Друг мой Левин,
Но другой у нас и нету.
Поясняю:
Эта родина-галера
Нам дается для труда –
Не для побега.
Повторяю:
Эта родина – занятье
Кровное
Мозолей
И проклятий.
Значит,
На сегодня так мы скажем:
Раб,
Правитель,
Пра́витель
Да каждый,
Кто ведет
И ведает кормило.
Главное, чтоб рабство не кормило.
Впрочем,
Интеграция всесильна.
Я ж умею только там,
Где больно.
Я умею
Только там,
Где светит.
А в другой меня и не повесят.
2.
Вечо́р осень.
А сегодня вот покрыло
Снегом,
Что октябрь на землю скинул.
Вот тебе пейзажно рисованье:
Снег лежачий,
След кошачий,
Настроенье
Выпить пива,
Вставши в очередь у будки.
Что за рожи на Смоленке –
Незабудки!
Объясни попробуй там, в Париже,
«Пиво», «будка».
Примечают пусть пониже
Основного
Полагающего
Текста.
Дикси, Левин!
Пусть тебе не будет пусто!
3.
Впрочем,
Дай еще поговорить на волю.
Вот еще пейзаж тебе рисую в долю:
Город утренний,
Чуть снежный,
Чуть заспатый,
Судя по движенью –
Чуть покатый,
Ибо катится в заводы и в конторы.
Утро, значит.
Толкотня, заторы.
Странно все по утру, как-то зыбко.
Вверх по эскалатору
Студентка
Держит поручень ладонью узкой.
Что-то треплет, чаровашка, по-французски.
Интересно, как у ней с ногами.
То-то, Левин,
Родина
нагрянет!
На 19 октября
(Олегу Охапкину)
Мы еще будем молоды, друзья.
Мы старость пожили.
Нас младость не минует.
Страна впечатывает,
Говорю, целует.
Иначе не умеет
И нельзя.
Мы еще будем молоды, друзья.
Мы годы прожили
С насупленными лбами.
Нам надо радость набирать с годами
И проклятым
Без радости
Нельзя
Не утверждаю, что наступит год,
Когда нас славой и добром помянут.
Не утверждаю,
Но твержу:
Вперед.
Устали мы,
Стихи не перестанут.
Мы еще будем молоды, друзья…
«Ну что же, все брошены в ноги тебе Гекатомбы…»
Ну что же, все брошены в ноги тебе Гекатомбы.
Следи же мой крест, прорастающий в крест из меня.
Следи мое сердце,
Отросшее в губы и скорби.
И скорбью тебе не пеняю,
И смертью не буду пенять.
Живи, животинка.
Ты выпала мастью поэту.
Соринкою в глаз –
Век бы плакать,
Да вот не пришлось.
Да вот ни поэта, ни слез его нету.
И – пшла, продолжайся.
И – пшла,
Понеслась.
Понеслось.
«Читатель мой, пока я пустотел…»
Читатель мой, пока я пустотел,
А значит, что могу найти досуга
Поговорить с тобой – поговорим.
Заметь, что лишь в часы досуга
Находим время мы любить друг друга…
Так я тебя любить сегодня захотел.
Пойми меня пока я пустотел.
Прости меня, когда тебя ввергаю
В мой мир, в мои стихи.
Когда я твой Вергилий.
(Но сам избавь души своей.
Я в ней не разберусь, мне и не надо.
Достаточно с меня и собственного ада.)
Пойдем, читатель мой. Тропой ассоциаций
Скользя. Срываясь в крик.
Ты упустил тот миг, когда ты мог остаться.
И вот теперь прирос к скале. Приник.
Пойдем, мой экскурсант.
Триптих
1.
Длинноногие девочки
Окрыляют наш путь,
Эти строки,
А также
И платим по таксе
Кровяными тельцами.
Господь, не забудь,
Когда будешь Весы на поэта натаскивать.
Боже правый!
Давай разберемся вконец
Похожие книги
Виктор Гейдарович Ширали (1945–2018) – один из самых значительных представителей ленинградской/петербургской поэзии послевоенного поколения. В 1960-80-е годы Ширали занимал особое место в культурном ландшафте тогдашнего Петербурга – где-то на границе между официальной и неофициальной культурой, не принадлежа по-настоящему ни той, ни другой. Принадлежа, как и в более поздние годы, в сущности, одной поэзии. В книгу вошли избранные стихи поэта всех
Виктор Ширали – признанный непревзойденный лирик. Стихи, собранные в этой книге, как и положено настоящей поэзии, рассказывают нам не о ком-то или о чем-то, они рассказывают о жизни души, то есть обо всем сразу: о радости и отчаянии, о ликовании и смерти, и, разумеется, о их родной сестре – любви. В свое время критик написал: «Есть загадка в том, как изыскан Ширали в простоте и прост в изысканности». Добавим к сказанному: в этом загадка всякого б
«Ахматова – жасминный куст, обугленный туманом серым», – так говорили о поэтессе современники. Её считали совершенством. Её стихами зачитывались. Её сравнивали с античными богинями.Она родилась на рубеже двух веков – «железного» XIX и жестокого XX, – соединив их незримой нитью своей трагической судьбы.Лирика Анны Ахматовой зародилась в лоне «Серебряного века», когда на поэтическом небосклоне уже сияли звёзды Есенина, Цветаевой, Маяковского и мног
Завершается год. Время готовиться к праздникам, строить планы на будущее и подводить итоги прошедшего. В этом году Интернациональный Союз писателей провел новый конкурс, который был посвящен новелле – короткому рассказу с необычным сюжетом и зачастую неожиданной концовкой. В финальный номер «Российского колокола» вошли произведения победителей конкурса. Но не остались в тени и другие жанры. Вниманию читателей также предлагаются рассказы разного с
Литвин Василий Васильевич – член Союза приморских писателей. Родился в 1943 году в селе Погребище Винницкой области.С трехлетнего возраста живёт в Приморье.Лейтмотив творчества – судьба человека обездоленного, поднимающегося с колен, судьба России, мысль о её возрождении, о преодолении трагических ситуаций. В поисках поэтической формы обращается к фольклору, к русскому эпосу. Поэт хочет достучаться до сердца людей, вспомнить о том, что мы не Иван
Эта книга участника Великой Отечественной войны о лучших человеческих чувствах – любви к родине, к людям, о крепкой дружбе и любви в семье и обществе, о мире между народами и странами – послужит хорошим подспорьем в воспитании патриотизма в школах нашего края.Ефим Моисеевич Гольдберг (1914 г.) – участник Великой Отечественной войны, ветеран Дальневосточного морского пароходства. Танкист Ефим Гольдберг брал Берлин, а после войны, став моряком, бор
Доблестным офицерам Русской Армии, испытавшим на себе тяготы Первой мировой войны, пришлось делать главный выбор в своей жизни. События октября семнадцатого года перевернули жизнь Российской Империи, да так, что прежняя устроенность и размеренность будто корабль, получивший множество пробоин, погружались на дно морской пучины. Наступал момент истины для выбора верности присяге или принятия нового мировоззрения. Штабс-капитан Иволгин, ротмистр Очк
В сборник вошли стихотворения известного поэта Игоря Губермана.