Мерзавец сдавил сильнее, я охнула от неожиданности. Ублюдок начал сжимать складочки ритмично.
Ноги в коленях позорно дрогнули.
— Целина, однако. Учти, я клевый пахарь, — подмигнул.
Он приблизился к моим губам. Я подумала, что он меня поцелует.
Очевидно, сошла с ума, но я хотела, чтобы он меня поцеловал.
Я забыла про все — про проблемы, неудавшийся брак и предательство, даже про бабульку забыла!
Маньячелло сдавил пальцами еще сильнее, вынуждая вцепиться в его плечи и выгнуться от болезненно-приятных ощущений. Ублюдка я возненавидела всем сердцем, но как опытно и чувственно он держал меня за киску, сдавливая понемногу.
Еще немного — и я застону в голос, начав тереться об его руку, как кошка, которой не хватает любви…
Я была в шаге от позорного падения в пропасть греха. Губы едва не вытолкнули похабное: «Трахни меня!»
Еще бы секунда, и я бы точно выдала себя с головой, уже приоткрыла губы со стоном вдохнув воздух, как вдруг…
— Но пьяных баб я не вспахиваю! — заявил прямиком в губы. — Границы ослаблены. Бесхозное… Трахай не хочу, — скривился. — Любой трактор въедет! — и отпустил.
Он отошел на шаг назад, продолжая сверлить меня взглядом.
— На первый раз прощаю. У тебя был стресс. Но чтобы в следующий раз… Без спиртного!
Охренеть. Он мне еще и условия выставляет! А я тоже хороша, чуть не растеклась лужицей перед питекантропом.
Он, кстати, и внешне на питекантропа смахивает — темноволосый, смуглокожий, с волосатыми ручищами и густой бородой.
И такой же невоспитанный! Язык — грязнее не бывает, такие пошлости мне говорит, уши в трубочку сворачиваются.
— Не любите пьяных?
— Люблю, когда бабы пьянеют от траха!
— Дверь — за вашей спиной.
— Послушай! — подпер плечо косяк. — Как я уже сказал, ты не из круга моих предпочтений, но соригинальничала, просигнализировав трусиками. Сигнал я поймал на свой радар и теперь не успокоюсь, пока не опробую тебя… На зубок! — вильнул бедрами.
Говорил, что пьяных баб не любит, но ширинка слишком сильно топорщилась, словно он припрятал в штаны объемный баклажан.
— Уходите, Змей однозубый! — фыркнула.
— Уйду, конечно. Но приду, как протрезвеешь. У чувствую, что ты на меня текла. И это не от господина Конь-Яшки. Ты еще в такси была готова… — ухмыльнулся. — И ради памяти о твоей готовности я подожду, когда ты протрезвеешь и нанесу тебе второй визит вежливости. И ты, будь так добра, подготовься… Трусишки, лифак — чтобы все было секси!
Трусишки ему подавай секси…
Медленно, но верно во мне закипал вулкан негодования. Вот-вот взорвется, будет не хуже, чем в Помпеях!
— Увидимся, — кивнул на прощание и пошел к двери походкой альфа-самца, которому мешают ходить его громадные, распухшие яйца.
Самоуверенный нахал!
Не выдержав вида сексуальной спины и собственного слюноотделения на крепкий мужской зад, я разозлилась. На себя и на мужчину, который ни с того, ни с сего решил усложнить мне жизнь.
Ответкой стала влажная половая тряпка, сохшая на батарее в ванной. Тряпка прилетела в мужика именно в тот момент, когда он наклонился к своим кедам и натягивал их.
Тряпка приземлилась с влажным «чмок» на пальцы мужчины. Он медленно выпрямился и посмотрел на меня в упор.
— Вытрите за собой кровищу! — произнесла с бешено колотящимся сердцем.
Через миг тело ростом около двух метров метнулось в мою сторону.
Я снова оказалась… зажатой у стены. На этот раз — капитально зажатой. Ни вздохнуть, ни выдохнуть! Грудь расплющилась о потрясающее каменное, скульптурное, идеально вылепленное тело с крупными мышцами.
