Пришлось поправлять стояк через джинсы и поменять положение, чтобы не давило на клапан!
Итак, я на месте.
Осмотрел себя в зеркало — хорош, но зачем-то забросил в рот мятную жвачку, поправил волосы пятерней и немного пригладил бороду.
Вылез из машины, повесил брелок на палец и прошествовал к подъезду. Машину нарочно поставил так, чтобы ее было видно из окна квартиры Пчелки. Пусть знает, что я деньгами не обделен, как и всем остальным, что хотят видеть в мужиках.
Про член, рвущийся в бой, вообще лучше умолчать. Но он не желал умолкать, напротив, к концу приливала кровь все сильнее и сильнее.
Постучал по двери деликатно. Замок уже через секунду начал щелкать. Щелк-щелк-щелк. И каждый щелчок — как удар шпорами в бок жеребца, который уже на взводе.
Пар повалил из ноздрей, тело напряглось!
Я был готов рвануть дверь в сторону и даже забыл о презентации собственной состоятельности. Обо всем забыл, в дикаря превратился, которому хотелось только одного — спариться с самочкой! Бля, озверел!
Дверь распахнулась.
Цепочка не была натянута.
И… в дверном проеме была не она — не моя Пчелка Жу-жу.
— Вы к кому? — спросила женщина с лицом, напоминавшем крысиную мордочку.
— Хочу увидеть Мию Манцевич!
Девичья фамилия у нее звонкая, манкая, я бы даже сказал. Добрынина — ей не подходит. Ваапще!
— Мию Добрынину? — уточнила женщина. — Клиент, что ли?
— Какой клиент?
Дверь приоткрылась чуть-чуть шире. Женщина выставила руки по бокам.
— Будто не знаете, какие клиенты бывают! — сощурилась ехидно. — Не живет здесь больше ваша Мия! — заклекотала возмущенно. — Как я сразу не догадалась, что она проститутка! Имя самое, что ни на есть, проститутошное! Так вот, ваша жрица любви больше не проживает по этому адресу, можете так и передать своим… товарищам и всем прочим клиентам! Эта квартира снова стала приличной, и никакого разврата я не потерплю!
— Ты хозяйка хаты, что ли? — догадался я.
— На «вы»! Но да, я хозяйка. Всего вам хоро…
Она хотела закрыть дверь. Но я был большой мастер, как этого не допустить и тушей втиснулся в дверь.
Бабища испуганно засверкала глазенками и прикрыла грудь руками:
— Не смейте меня насиловать! — выдала.
— Кого ты проституткой назвала, Шапокляк? — спросил тихо, но грозно. — За клевету знаешь, что бывает?
— Я сама слышала, как ее старуха говорила, что она мужиков водит и предложения неприличные…
Я был готов поставить, что старуха имела в виду меня. Но все же неприятные нотки ревности подняли голову и начали сердито поглядывать по сторонам.
— Сама видела?
— Нет-нет, — затрясла головой с жидким пучком.
— Соседи видели?
— Соседи пожаловались, что в подъезде два дня назад под дверью кто-то прямо о том самом трубил во всю глотку… Под этой самой дверью.
Я расправил плечи. Все-таки, речь шла обо мне!
— А еще…
— Рот на замок! Подумай вот о чем, куда съехала Мия? Подумай хорошенько, прежде чем отвечать. Иначе…
— Я не знаю, — пискнула. — Я не интересовалась! У меня вообще на сегодня запланирована уборка с хлоркой после этой прости… Девушки! — исправилась визгливым голосом. — Девушки с болезной бабкой! Всю спальню провоняла…
— Куда Мия съехала?
— Не знаю!
Я нахмурился, хозяйка квартиры задрожала еще сильнее, а потом выдала:
— Бабку Мия сдала в дом престарелых. Соседи видели, как ее забирали. Муниципальное заведение, на Горловке. Там всего один дом престарелых, не ошибетесь. Все?
— Все, — кивнул. — Впрочем, нет. Не все!
