Девушка вернулась на свое место. Помимо ее воли, ей нравились светлые любопытные глаза мальчика, доверчиво смотревшие на нее. Она видела, что мальчик, оказавшись вне правил школьной дисциплины, поступал как маленький любопытный дикарь.
– Скажите, как это вы делаете, что волосы лежат у вас так красиво?
В это время в комнату вошла служанка.
– Принесите пирог, Мэри, и прибор. Постойте… И стакан молока!
– Слушаю, мисс, – ответила служанка, сурово взглянув на мальчугана.
– Вы пьете молоко? – спросил мальчик.
– Иногда. Но это для тебя.
– Для меня? Вы потом добавите в него воды, да?
– Нет, ты будешь пить цельное… Стой! Стой!
Но Элен опоздала: от радости мальчик уже колесом вертелся по комнате. Наконец он остановился перед ней.
– Почему ты так смотришь на меня? – спросила она.
– Не знаю. Мне очень хорошо! – ответил мальчик. – Скажите, эта девушка с круглым лицом, она ваша сестра?
– Нет, она наша служанка.
– Я рад этому, – заметил мальчик глубокомысленно. – Она не будет есть этот пирог? Нет?
Элен сжала губы, чтобы не засмеяться, и взглянула на отца. Тот сидел, задумавшись, нахмурив лоб и сжав губы.
Служанка вошла с пирогом и молоком и поставила поднос на маленький столик.
– Это ни на что не похоже! – говорила она, вернувшись к экономке. – Нынче горничные должны прислуживать приютским мальчишкам!
Тем временем в гостиной предмет ее недовольства с сияющими глазами следил за движениями Элен Грейсон, разрезавшей пирог.
– Вот, – сказала она, – сиди смирно и ешь.
Мальчик жадно схватил кусок и уже поднес его ко рту, как вдруг остановился и протянул его ей.
– Поешьте сначала вы, пожалуйста, – сказал он, борясь с желанием поскорее отведать лакомства.
Элен отрицательно покачала головой, но поступок мальчика ей понравился.
– Нет, – сказала она, – это тебе.
– А он возьмет, если я ему дам? – спросил мальчик, кивнув на доктора.
– Нет, нет. Ешь сам, милый.
Мальчуган жадно посмотрел на пирог, но тотчас снова протянул его хозяйке.
– Разрежьте его, пожалуйста, пополам, – сказал он, – на две равные половинки.
– Зачем?
– Одну я съем сам, а другую оставлю Билли Джинглу: у него была корь, и он чуть не умер. Он такой хороший малый!
– Ты получишь другой кусок, чтобы послать товарищу, – возразила Элен, и на глазах ее блеснули слезы: она была тронута великодушием мальчика и посмотрела на него с бо́льшим интересом, нежели раньше.
Мальчик уселся на обитый бархатом стул и, набив себе полный рот, с наслаждением принялся жевать. Однако вскоре вскочил и снова обратился к девушке:
– Какой чудесный пирог! Пожалуйста, откусите хоть кусочек!
Элен улыбнулась и, положив руку на плечо мальчика, отрицательно покачала головой. А тот пристально посмотрел на нее и вдруг схватил ее руку, прижал ее к своей щеке и тихо замурлыкал, как котенок.
– Слушай, Элен!
– Да, папа, – отозвалась девушка, с веселой усмешкой глядя на отца.
– Ну, что? – спросил доктор, притягивая к себе дочь. – Что скажешь насчет этого мальчика?
– Ты решил усыновить и воспитать его? – спросила она так тихо, чтобы мальчик не мог расслышать ее слов.
– Да, – ответил доктор тоже шепотом, – я хочу обработать и отполировать этот сырой материал.
– Но ты, конечно же, отведешь этого мальчика обратно и выберешь другого?
– С какой это стати? – спросил резко доктор.
– Я думала… что… что… – замялась Элен.
– Пустое! На нем я еще лучше докажу мою теорию!
– Да, папа, но…
