– Боже, что с ним? – повторил сэр Джеймс.
Зазвенел разбитый стакан, десертная тарелка полетела со стола, а Эдгар, удерживаемый отцом и матерью за руки, все продолжал хрипеть:
– Кха, кха, кха…
Оказалось, что он подавился, и дело могло бы кончиться плохо, не вмешайся доктор Грейсон. Он с силой ударил ладонью по спине мальчика, и это произвело удивительное действие: странные звуки прекратились, Эдгар наконец смог дышать и принялся вытирать слезы.
– Что с тобой случилось, дорогой? – леди Денби была вне себя от беспокойства.
– Он подавился большим куском ананаса, – объяснил доктор. – Как вы полагаете, мистер Эдгар, зачем Господь дал вам зубы? Прежде чем глотать, следует хорошенько разжевывать пищу!
Надо сказать, что доктор Грейсон был хорошо известен в округе. Несколько лет он занимался медицинской практикой, но после смерти жены зажил тихой жизнью ученого в своем родовом поместье.
– Выпей воды, Эдгар, – сказал сэр Джеймс строго.
Мальчик исподлобья взглянул на него и осушил стакан с вином.
– Ступай вон отсюда! – приказал ему отец.
– О, не будь так строг к нашему сыну! – взмолилась нежная мать. – Ведь бедный мальчик и так пострадал.
– Я говорю, чтобы он убирался вон! – вышел из себя баронет.
Эдгар громко заревел, с хозяйкой дома сделалась истерика. Прибежавшие слуги под руководством доктора принялись наводить порядок в столовой. Дворецкий повел младшего Денби в его комнату, горничная прикладывала холодный компресс ко лбу леди Элизабет. Элен вызвалась проводить бедняжку до спальни и, встретив взгляд отца, едва удержалась от смеха.
– К сожалению, жена портит нашего сына, Грейсон, – заметил сэр Джеймс, сидя с гостем за портвейном. – Но он на редкость умный мальчик! Я еще сделаю из него государственного деятеля!
– Гм! – пробормотал доктор.
– А вот из мальчика, взятого из трущобы, государственного деятеля вы никогда не сделаете!
– Сделаю, сэр, сделаю! – усмехнулся доктор.
– Не будем спорить, – сказал добродушно сэр Джеймс.
– Как вам будет угодно…
Но тем не менее спор продолжался и за портвейном, и за кофе, и после него. Наконец они пошли к дамам в гостиную. Там Эдгар ел пирожные, смахивая крошки на ковер, и листал грязными, липкими пальцами дорогую иллюстрированную книгу, на страницах которой оставались коричневые разводы.
– Вы кончили ваш спор, доктор Грейсон? – спросила, улыбаясь, хозяйка.
– Нет, миледи. Я хотел бы доказать мою теорию вашему мужу, а это требует немало времени.
В это время снова поднялся рев.
– В чем дело, Эдди? – встревожилась хозяйка.
– Ты позволила мне сидеть, сколько я хочу, а папа велит мне идти спать! – хныкал мальчик. – Сейчас всего только десять часов…
– Как ты могла дать такое нелепое обещание, Элизабет? – поморщился с досадой сэр Джеймс. – Ну, ладно, только замолчи. Можешь остаться еще на полчаса.
– Мама сказала, что я могу оставаться, сколько хочу! – завыл снова Эдгар.
– Да хоть всю ночь, только умолкни! – крикнул нетерпеливо сэр Джеймс.
И Эдгар остался в гостиной до ухода гостей.
– Ну, хорошо ли ты провела вечер, моя дорогая? – спросил доктор Грейсон свою дочь, когда они вернулись домой.
– Знаешь, папа…
– Можешь не продолжать, Элен! Баронет осмеливается отрицать мою теорию, а сам до того балует сына… Что же он хочет сделать из него?
– Сэр Джеймс говорил, что вырастит из него государственного деятеля, – засмеялась Элен.
– Пока из него получается только на редкость несносный мальчишка… Спокойной ночи, моя дорогая!
