В нее бы надо вложить. Для чего я, собственно, и устраиваюсь на эту должность. Если даже никак не получится напакостить этому козлу, меня удовлетворят большие деньги. Вера упорно думает, что я встала на путь истинный и вылезла из своей раковины в люди, наконец устроившись на престижную работу. Плевать я хотела на этот престиж. Моя цель – сделать ей хорошо. Как минимум, свозить на море и вставить зубные импланты. А уж потом все остальное.
Теперь, когда умерла ее мама, как бы цинично ни звучало, нам стало легче. Уже не надо проводить с ней все свое время. Ухаживать за лежачим человеком, еще и родным, который уже никогда не станет прежним, да и при малых финансовых возможностях – крайне сложно. Меня, вроде как постороннего человека, выматывало сильно, что уж говорить про Веру.
Перевожу взгляд на юбку карандаш василькового цвета и в этот момент осознаю, что одевать в такое надо не меня.
– А давай купим тебе платье такого цвета? Под твои глаза, – вдруг предлагаю я Вере.
– Мне уже без надобности.
– В смысле?
– Сорокалетние унылые тетки списываются в утиль. У меня уже давно все мхом заросло, ни один лесник не сориентируется.
– Это кто такое сказал?
– Про унылую тетку папаша твоего работодателя. А про мох я. Так и написала на сайте знакомств.
– Каком еще сайте знакомств?
– Обыкновенном, – вот уж чего не ожидала, так это того, что Вера решится на такую чушь. Нам нормально живется вдвоем, зачем еще какой-то мужик?
– Фу, зачем тебе это?
– Затем же, зачем и тебе. Между прочим, было бы неплохо тебя тоже зарегистрировать, чтобы ты пообщалась с парнем по ту сторону компьютера. Никто тебя не трогает, не видит. В общем, в этом есть своя прелесть. Можешь душу отвести, послать кого-нибудь в задницу, представив на его месте своего Кротова.
– Он не мой и… слушай, меня только осенило, а почему у твоего другая фамилия?
– Наверное, сменил.
– Наверное.
– Хотя, стой. Мой и не Леня вовсе, – озадаченно произносит Вера, потянувшись к белой шелковой блузке без рукавов.
– Значит он меня обманул, и они не родственники.
– Или он его, например, усыновил. Хотя, какая разница, два гондона, они и в Африке два гондона, а кровные или нет – неважно. Иди меряй, – когда взгляд падает на юбку в руках Веры, настроение вонь падает ниже ноля.
– Не могу.
– Ладно, давай переиграем. Туфли на каблуке, блузка, пиджак и брюки.
– Мне это больше нравится. Только давай пиджак длинный, чтобы прикрыл мою жирную задницу.
– Нет. Даже не думай. Так, все, иди меряй вот это. Я пока подберу белье и сумочку.
– А сумку-то зачем? Он про нее не говорил.
– И что? Он вообще про аксессуары не говорил, но это не значит, что их на тебе не должно быть. Давай, шевели булками.
***
Мы возвращаемся домой ближе к вечеру и, понятное дело, ни о каком чтении договора не может быть и речи. После приведения в относительный порядок моих ногтей, мы заваливаемся спать мертвецким сном.
Довольна ли я своим отражением в зеркале? Да. Брюки и пиджак темно-синего цвета вместе с белой блузой сели как влитые. И да, вынуждена признать, что на каблуках я выгляжу совершенно иначе. Туфли, как ни странно, удобные.
Я прибываю в офис без двадцати девять. И оказываюсь не первой. Как только прохожу пост охраны и попадаю в приемную, из кабинета с недовольным лицом выходит Кротов. Ну все, ни напакощу ему, ни зубных имплантов, ни отдыха на море. Он и без того злой, так я еще не выполнила его требования. Хотя, надо признать, смотрит он на меня не брезгливо как раньше. Даже перестает хмуриться.
